«У него нож, – подумал Виктор. – Он идет на меня с ножом. Это значит, что либо меня сейчас пырнут, либо мне придется удирать, а это такая трата сил».
Люди, не уделяющие должного внимания предложенным фактам, могли бы подумать, что Виктор Тугельбенд окажется толстым и нездоровым. На самом же деле он был, без сомнения, самым атлетичным студентом Университета. Таскать на себе лишний вес – значит слишком сильно напрягаться, поэтому Виктор заботился о том, чтобы никогда его не набирать, и держал себя в форме, потому что с приличными мышцами все получается легче, чем с мешками жира.
Поэтому он ударил наотмашь, тыльной стороной руки. Удар не просто достиг цели, он отправил грабителя в полет.
Потом Виктор взглянул на несостоявшуюся жертву, которая все еще жалась к стене.
– Надеюсь, вы не пострадали, – сказал он.
– Не двигайся!
– И в мыслях не было, – сказал Виктор.
Фигура вышла из теней. Под мышкой у нее был сверток, а руки она вытягивала перед собой в чудном жесте: указательные и большие пальцы расставлены под прямыми углами и приставлены друг к другу, так что крошечные юркие глазки как будто смотрели сквозь рамку.
«Должно быть, сглаз отгоняет, – подумал Виктор. – Вон сколько у него символов на платье – волшебник, наверное».
– Потрясающе! – воскликнул мужчина, прищурившись сквозь рамку из пальцев. – Голову чуток поверни, хорошо? Отлично! Нос, конечно, так себе, но мы с этим что-нибудь сделаем.
Он сделал шаг вперед и попытался приобнять Виктора за плечи.
– Повезло тебе, – сказал он, – что ты меня встретил.
– Правда? – удивился Виктор, который думал, что все было как раз наоборот.
– Ты как раз тот, кто мне нужен, – продолжал мужчина.
– Простите, – сказал Виктор. – Я‑то думал, что вас грабят.
– Ему была нужна вот эта штука, – сказал мужчина, похлопав по свертку. Тот зазвенел, будто гонг. – Только она бы ему не пригодилась.
– Она ничего не стоит? – спросил Виктор.
– Она бесценна.
– Ну и ладно, – сказал Виктор.
Мужчина бросил попытки обхватить рукой оба плеча Виктора, которые были весьма широки, и удовольствовался одним.
– Но многие были бы разочарованы, – сказал он. – Так вот. Ты хорошо умеешь стоять. У тебя приличный профиль. Послушай, парень, а не хочешь ли ты заняться движущимися картинками?
– Э‑э, – протянул Виктор. – Нет. Не думаю.
Мужчина уставился на него с открытым ртом.
– Ты точно услышал, что я сказал? – уточнил он. – Про движущиеся картинки?
– Да.
– Все хотят заниматься движущимися картинками!
– Нет, спасибо, – вежливо сказал Виктор. – Уверен, что это достойная работа, но двигать картинки мне не очень интересно.
– Да я ведь про движущиеся картинки говорю!
– Да, – спокойно ответил Виктор. – Я слышал.
Мужчина покачал головой.
– Ну, – сказал он, – ты меня удивил. За несколько недель ты первый, кто не желает попасть в движущиеся картинки. Я как тебя увидел, так сразу подумал: в награду за то, что он сделал сегодня ночью, он захочет работать в движущихся картинках.
– Что ж, спасибо, – сказал Виктор. – Но не думаю, что это по мне.
– Все равно я тебе задолжал. – Невысокий мужчина покопался в кармане и достал карточку. Виктор взял ее. На ней было написано:
ТОМАС СИЛЬВЕРФИШ ИНТЕРЕСНАЯ И ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ СИНЕМАТОГРАФИЯ Однокатушечная и двухкатушечная Практически не взрывоопасная Голывуд, дом № 1
– Это на случай, если передумаешь, – сказал Сильверфиш. – Меня в Голывуде все знают.
Виктор уставился на карточку.
– Спасибо, – поблагодарил он отсутствующим тоном. – Э‑э. Вы ведь волшебник?
Сильферфиш бросил на него свирепый взгляд.
– С чего это ты взял? – резко спросил он.
– На вас платье с магическими символами…
– Магическими символами? Приглядись повнимательнее, мальчик! Это ни в коем случае не сомнительные символы нелепой и устаревшей системы верований! Это знаки просвещенного ремесла, чей яркий, новый рассвет еще только… э‑э, рассветает. Магические символы! – едко и презрительно повторил Сильверфиш. А потом добавил: – И это не платье, а мантия.
Виктор взглянул на множество звезд, полумесяцев и прочих штуковин. Знаки просвещенного ремесла, чей рассвет еще только рассветал, казались ему точь-в‑точь похожими на сомнительные символы нелепой и устаревшей системы верований, но упоминать об этом сейчас, наверное, не стоило.
– Простите, – сказал он. – Мне было плохо видно.
– Я – алхимик, – провозгласил лишь отчасти смягчившийся Сильверфиш.
– А‑а, свинец в золото превращаете, – сказал Виктор.
– Не свинец, парень. Свет. Со свинцом это не работает. Свет – в золото…