Убедившись, что он привлек внимание Виктора, пес перевел взгляд на сосиску.
Ощущая себя чудовищем из-за того, что так жестоко обходится с несчастным, ничего не понимающим животным, Виктор уронил ее. Пес поймал и проглотил сосиску единым экономным движением.
На площадь подтягивалось все больше народу. Себя-Режу-Без-Ножа Достабль отошел в сторону и шумно торговался с теми припозднившимися гуляками, которые были уже слишком пьяны, чтобы их опыт мог возобладать над оптимизмом; впрочем, любого, кто покупал еду в час ночи после буйного вечера, все равно в итоге стошнило бы, так почему бы, собственно, и не рискнуть.
Постепенно Виктора окружила большая толпа. В ней попадались не только люди. В нескольких футах от себя он распознал большую каменистую фигуру Детрита, древнего тролля, хорошо знакомого всем студентам, поскольку ему находилась работа везде, откуда требовалось вышвыривать людей за деньги. Тролль заметил его и попытался подмигнуть. Для этого ему потребовалось закрыть оба глаза, поскольку Детрит плохо справлялся со сложными задачами. Считалось, что если попробовать научить Детрита читать и писать, а потом усадить и заставить пройти тест на уровень интеллекта, этот самый уровень окажется чуть ниже, чем у стула.
Сильверфиш взял в руки мегафон.
– Дамы и господа, – сказал он, – сегодня вам выпала привилегия быть свидетелями поворотного момента в истории Века… – Он опустил мегафон, и Виктор услышал, как алхимик быстрым шепотом спрашивает у одного из своих помощников: «Какой сейчас век? Точно?», а потом Сильверфиш снова поднял мегафон и продолжил прежним сочным и оптимистичным тоном: – Века Летучей Мыши! Ни много ни мало – рождения Движущихся Картинок! Картинок, что движутся без помощи магии!
Он подождал аплодисментов. Их не было. Толпа просто пялилась на него. Чтобы добиться оваций от анк-морпоркской толпы, одних восклицательных знаков на концах предложений было недостаточно.
Несколько утратив кураж, Сильверфиш продолжил:
– Говорят, что Увидеть – значит Поверить! Но, дамы и господа, вы не поверите Своим Собственным Глазам! Вам предстоит узреть Триумф Естественных Наук! Чудо Столетия! Открытие, Способное Потрясти Мир… нет, осмелюсь даже сказать, Всю Вселенную!..
– Надеюсь, это будет получше, чем та чертова сосиска, – проговорил тихий голос возле колена Вик-тора.
– …Обуздание Механизмов Природы для создания Иллюзий! Иллюзий, дамы и господа, не имеющих никакого отношения к Магии!..
Виктор скользнул взглядом вниз. Внизу никого не было, кроме маленького песика, который активно чесался. Он медленно поднял голову и сказал:
– Гав?
– …Потенциал для Образования! Исскуства! Истории! Благодарю вас, дамы и господа! Дамы и господа, Вы Еще Ничего Не Видели!
За этим последовала еще одна оптимистичная пауза для аплодисментов.
Кто-то в первом ряду толпы сказал:
– Это верно. Вообще ничего.
– Ага, – согласилась его соседка. – Когда ты уже закончишь трепаться и начнешь тени показывать?
– Точно! – выкрикнула другая женщина. – Сделай «калечного кролика». Мои детишки его обожают.
Виктор ненадолго отвел взгляд, чтобы усыпить подозрения пса, а потом повернулся и пристально на него уставился.
Пес дружелюбно оглядывал толпу и, похоже, не обращал на него никакого внимания.
Виктор на пробу поковырялся пальцем в ухе. Должно быть, эхо шутки шутит или что-то еще. Дело было не в том, что пес издал звук «гав», хотя уже это – сам по себе уникальный случай; большинство собак во вселенной никогда не гавкают, их лай более сложен: «Вууугх», например, или «хвхууф». Нет, дело было в том, что он вообще не залаял. Он сказал «Гав».
Виктор помотал головой и снова поднял взгляд, как раз когда Сильверфиш спрыгнул с помоста перед экраном и жестом велел одному из своих помощников начать вращение ручки, торчавшей сбоку ящика. Послышался скрежет, перешедший в равномерное щелканье. На экране затанцевали смутные тени, а потом…
Одной из последних вещей, которые запомнил Виктор, был послышавшийся рядом с коленом голос:
– Могло быть и хуже, приятель. Я ведь мог и «мяу» сказать.
Голывуд грезит…
И вот прошло восемь часов.
Проснувшийся с жуткого похмелья Думминг Тупс виновато посмотрел на пустой стол по соседству. Пропускать экзамены было не в духе Виктора. Он всегда говорил, что наслаждается риском.
– Приготовьтесь перевернуть билеты, – донесся с конца зала голос наблюдателя. Шестьдесят грудных клеток шестидесяти потенциальных волшебников стиснуло жуткое, невыносимое напряжение. Думминг судорожно крутил в пальцах счастливую ручку.