- Ага, просто дуреешь. Зато потом все оправдается - когда станем волшебниками.
- Да, - сказал Виктор. - Жду не дождусь.
Думминг захлопнул книгу.
- Дождь кончился. Махнем через стену? Мы заслужили по стаканчику.
Виктор погрозил пальцем.
- Но только по стаканчику. Надо сохранить ясную голову. Завтра выпускной экзамен. Голова должна быть ясной.
- О чем речь! - пожал плечами Думминг.
И в самом деле, экзамен нужно сдавать с ясной головой. Отправной точкой множества блестящих карьер в области уборки улиц, сбора фруктов, гитарной игры в подземных переходах послужило недостаточное понимание этого простого факта.
Но Виктор имел особые причины быть начеку.
Он мог допустить ошибку - и сдать экзамен.
Покойный дядюшка оставил ему небольшое состояние. Но в завещании, нацеленном исключительно на то, чтобы любимый племянник закончил колледж, была одна лазейка - условие, позволяющее Виктору избежать участи волшебника. Старик был уже немного не в себе, когда подписывал последние бумаги, а потому кое-что пропустил. Тогда как Виктор Тугельбенд всегда слыл весьма сообразительным юношей. Ход его размышлений был примерно следующим.
Каковы преимущества и неудобства положения волшебника? Да, вы пользуетесь известным престижем, однако часто оказываетесь в опасной ситуации и всегда рискуете быть убитым своим коллегой. Лавры высокочтимого покойника Виктора не привлекали.
А с другой стороны...
Каковы преимущества и неудобства студента-волшебника? У вас масса свободного времени, широкие возможности для таких занятий, как злоупотребление элем и распевание похабных песенок; никто не пытается вас убить - разве что как-нибудь просто и обыденно, как это частенько делается в Анк-Морпорке. И благодаря наследству вы можете вести скромный, но безбедный образ жизни. Конечно, особым престижем вы не пользуетесь, но этот факт вы осознаете именно потому, что до сих пор живы.
В общем, Виктор не пожалел усилий на то, чтобы изучить, во-первых, условия завещания, во-вторых, крайне изощренные экзаменационные требования Незримого Университета и, наконец, все экзаменационные работы за последние пятьдесят лет.
Проходной бал на выпускном экзамене был 88.
Провалить экзамен легко. Провалиться может каждый идиот.
Однако дядюшка у Виктора, несмотря на старческий маразм, был не промах. Согласно одному из условий завещания, стоило Виктору получить оценку ниже 80, поступление денежного содержания тотчас бы прекратилось - все деньги мигом бы испарились, как плевок на раскаленной печке.
В известном смысле Виктор взял верх над дядей. Мало найдется студентов, которые занимались бы с таким рвением, как Виктор. Поговаривали, что познаниями в области магии он не уступает иным из старших волшебников. Расположившись в удобном библиотечном кресле, Виктор дни напролет проводил за изучением гримуаров. Он штудировал опросные листы и порядок проведения экзаменов. Лекции он мог цитировать наизусть. По единодушному мнению преподавателей, Виктор Тугельбенд был самым способным и, бесспорно, самым деятельным из всех студентов за последние несколько десятилетий. Но каждый раз на выпускном экзамене он умело получал ровно 84 балла.
Невероятно, но факт.
Аркканцлер перевернул последнюю страницу.
- Понимаю, - проговорил он. - Жаль парня, но что поделать...
- Кажется, господин, ты не совсем понял ситуацию, - осторожно предположил казначей.
- А что тут непонятного? - возразил аркканцлер. - Парень на волосок не дотягивает до сдачи, и так уже который год. - Он вытянул из стопки один лист. - Хотя вот тут сказано, что три года назад он сдал-таки экзамен. Получил 91 балл.
- Да, аркканцлер. Но потом он подал апелляцию.
- Апелляцию? По поводу сданного экзамена?
- Он заявил, что экзаменатор не заметил его ошибку в шестом вопросе, касающемся аллотропов октирона. Сказал, мол, не сможет жить с таким пятном на совести и до конца жизни будет терзаться сознанием, что нечестно опередил более достойных студентов. Кстати, на следующих двух экзаменах он набрал только 82 и 83 балла.
- Это почему же?
- Мы считаем, он решил не рисковать, мэтр.
Аркканцлер побарабанил пальцами по столу.
- Да, это недопустимо, - решил он. - Совершенно недопустимо, что он без конца оставался почти волшебником и втихомолку посмеивался над нами, надрывая себе... Что там люди себе надрывают?
- Абсолютно согласен, - благодушно прожурчал казначей.
- Мы должны поддержать его, - решительно заявил аркканцлер.
- Ты хотел сказать, перестать содержать, мэтр, - поправил его казначей. - Поддерживать его и дальше означало бы выставить себя в глупом свете.
- Да. Хорошая мысль. Давай-ка как следует выставимся, - согласился аркканцлер.
- Нет, мэтр, - терпеливо возразил казначей. - Он нас уже выставляет в глупом свете. А мы в ответ выставим его из Университета.
- Верно. Вообще всех выставим, - сказал аркканцлер. Казначей обреченно закатил глаза. - Ну, или только его, - добавил аркканцлер. - Значит, ты хочешь исключить этого парня из Университета? Какие проблемы, пришли его ко мне завтра утром и...
- Нет, аркканцлер. Просто так его не выгонишь.
- Как это? Мне казалось, вообще-то это мы руководим Университетом!
- Конечно, но с молодым Тугельбендом нужно быть крайне осторожным. Он знаток процедурных тонкостей. Зато завтра на выпускном экзамене мы можем подсунуть ему вот эту контрольную...
Аркканцлер взял протянутую бумагу. Прочел, шевеля губами.
- Всего один вопрос?
- Да. И он или сдаст, или завалит. Хотел бы я посмотреть, как он получит 84 балла из ста на одном-единственном задании.
В некотором смысле (не поддающемся определению наставников, к немалой их досаде) Виктор Тугельбенд был ленивейшим человеком за всю историю мироздания.
Не в обыденно-будничном смысле. Обыкновенная лень - это простое отсутствие усилий. Это Виктор давным-давно прошел, после чего быстренько одолел заурядную праздность и сейчас стремительным шагом продвигался все дальше и дальше. На уклонение от работы он тратил куда больше усилий, чем иные люди вкладывают в самый упорный труд.
Ему никогда не хотелось быть волшебником. Виктору вообще ничего не хотелось - лишь бы его оставили в покое и не будили раньше полудня. Когда он был маленьким, взрослые задавали ему обычные вопросы: "А ты кем хочешь стать, малыш? Что выберешь?" "Не знаю, - отвечал он. - А что у вас есть?"