— Это было, — заколебался я, — самоубийство?
Гриффит кивнул.
— Да. О несчастном случае не может быть и речи. Написала на клочке бумаги: «Больше не могу». Анонимка пришла, видимо, вчера вечерней почтой. Конверт лежал на полу у ее стула, а само письмо она скомкала и бросила в корзину.
— А что там…
Я умолк, напуганный собственным вопросом.
— Прошу прощения, — извинился я. Гриффит мимолетно, невесело усмехнулся.
— Почему бы и нет? Письмо все равно будут зачитывать на следствии, этого никак не избежать. Письмо, как и все остальные, — в том же мерзком стиле. Основная мысль — что их второй мальчик, Колин, не сын Симмингтона.
— И вы думаете — это правда? — воскликнул я недоверчиво.
Гриффит пожал плечами.
— Трудно сказать. Я здесь всего пять лет. Насколько я мог судить, Симмингтоны были спокойной, счастливой супружеской парой, любили друг друга и обожали обоих ребят. Правда, мальчик совсем не похож на родителей — у него рыжеватые волосы — но дети часто наследуют внешность от бабушки или деда.
— Именно это отсутствие сходства и могло дать повод для инсинуации. Отвратительный, совершенно случайно направленный удар.
— Однако он, по всей видимости, попал в цель, — отозвалась Джоан. — Иначе почему бы миссис Симмингтон убила себя?
Гриффит, тем не менее, не согласился.
— Вовсе не уверен в этом, — сказал он. — Она уже некоторое время была не вполне здорова — неполадки с нервами, бывали приступы истерии. Я лечил ее. Возможно, это грубое, непристойное письмо вызвало у нее такой острый приступ депрессии, что она решила покончить с собой. Быть может, уговорила себя, что муж не поверит ей, если она начнет оправдываться, а чувство позора и отвращения достигло такой силы, что она перестала отвечать за свои поступки.
— Самоубийство в состоянии временной потери рассудка, — сказала Джоан.
— Совершенно верно. Думаю, что именно эту точку зрения я и смогу высказать на следствии.
Мы с Джоан вошли в дом. Двери были открыты и было проще прямо войти, чем звонить, тем более, что изнутри слышался голос Элси Холланд.
Она уговаривала Симмингтона, сидевшего в кресле и, действительно, походившего на тело, лишенное души.
— Нет, нет, мистер Симмингтон, вам правда надо поесть. Вы же почти не завтракали и вчера вечером не съели ни крошки. А тут еще такой шок и все прочее! Еще заболеете, а ведь вам теперь надо собрать все силы. Так и доктор сказал, когда уходил.
— Большое спасибо, мисс Холланд, — ответил почти беззвучно Симмингтон, — но…
— Чашечку крепкого чаю, — сказала Элси Холланд и проворно поставила эту чашечку перед ним.
Я бы лучше дал бедняге порядочную порцию виски с содовой. В этом он действительно нуждается. Тем не менее он взял чай и благодарно посмотрел на Элси:
— Не знаю, как и благодарить вас за все, что вы для нас сделали и делаете, мисс Холланд. Огромное спасибо!
Девушка зарумянилась, явно польщенная.
— Ну что вы — я с радостью сделаю все, чтобы только помочь вам. О детях не беспокойтесь, я за ними присмотрю. Служанок я уже успокоила. Если я могу сделать еще что-нибудь, может быть, написать письма или куда нибудь позвонить — вы только скажите.
— Большое спасибо, — повторил Симмингтон. Элси обернулась и, заметив нас, выбежала в холл.
— Ужасно, правда? — почти прошептала она. Глядя на нее, я думал, что это и впрямь очень милая девушка. Спокойная, сообразительная, когда нужно практичная. Красивые голубые глаза чуть покраснели, доказывая, что она не лишена чувств и поплакала над смертью хозяйки.
— Можно на минутку поговорить с вами? — спросила Джоан. — Не хотелось бы затруднять мистера Симмингтона.
Элси кивнула и провела нас в столовую.
— Для него это было ужасно, — сказала она. — Такой удар! Кто бы подумал, что такое может случиться? Хотя сейчас я сознаю, что она уже некоторое время была какой-то странной. Все время нервничала и плакала. Я думала, что она нездорова, хоть доктор Гриффит и говорил всегда, что ничего серьезного у нее нет. Ее все раздражало и злило, временами просто непонятно было, как ей угодить.
— Мы пришли, — сказала Джоан, — спросить, можно ли взять Миген на пару дней к нам, конечно, если она сама захочет.
Элси Холланд удивленно посмотрела на нас.
— Миген? — нерешительно проговорила она. — По правде говоря, не знаю. По-моему, это очень мило с вашей стороны, но она такая странная девочка! Никогда не знаешь, что от нее можно ожидать.
— Нам казалось, что это могло бы быть полезно, — неуверенно ответила Джоан.
— О да, нам бы это очень помогло. Знаете, мне сейчас приходится смотреть за обоими мальчиками (сейчас они с кухаркой), да и бедный мистер Симмингтон нуждается, чтобы за ним кто-то ухаживал, как за ребенком. Работы полные руки, просто голова кругом идет. У меня даже не было времени поговорить с Миген. По-моему, сейчас она в мансарде наверху, в старой детской комнате. Хотела, наверное, ото всех спрятаться. Не знаю…
Джоан мигнула мне, и я, выскользнув из столовой, взбежал наверх по лестнице.
Старая детская была наверху, под самой крышей. Я открыл двери и вошел. Внизу, в столовой, окна выходили в сад и шторы были подняты, здесь же, в комнатке, окна выходили на улицу, они были опущены до самого низу.
В хмуром, сером полумраке я увидел Миген. Она сидела, съежившись, на кушетке, поставленной у стены, и с первого взгляда напомнила мне какого то перепуганного, прячущегося звереныша, словно бы окаменевшего от страха.
— Миген, — сказал я.
Я шагнул вперед, в голосе моем бессознательно прозвучал тон, которым человек говорит, желая успокоить перепуганное животное. Только и того, что не вытащил морковку или кусочек сахару. Мне казалось, что и это не помешало бы.
Миген пристально смотрела на меня, но не сдвинулась с места и выражение ее лица не изменилось.
— Миген, — заговорил я снова. — Мы с Джоан пришли спросить вас, не хотите ли вы пару дней побыть у нас.
Из полумрака глухо прозвучал ее голос:
— У вас? В вашем доме?
— Да.
— Вы хотите сказать, что возьмете меня с собой отсюда?
— Ну конечно.
Внезапно она начала дрожать, как в лихорадке. Меня это и испугало и тронуло.
— Господи, возьмите меня! Пожалуйста, возьмите меня с собой! Так страшно сидеть здесь и думать о том, какая я была злая…
Я подошел к ней, и она ухватилась за мой рукав.
— Я страшная трусиха. Я и не знала, что такая трусиха.
— Ничего, ничего, — сказал я. — Для вас это был шок. Пойдемте!
— Мы можем сейчас пойти? Прямо сразу?
— Конечно, только я думаю, что вам надо было бы собрать пару вещей.
— Каких вещей? Зачем?
— Милая девочка, — сказал я. — Постель и ванну и все прочее мы вам устроим, но свою зубную щетку я вам не отдам, так и знайте.
Она слабо улыбнулась.
— Конечно. Знаете, я сегодня совсем не в себе. Извините. Я пойду и соберусь. А вы… вы не уйдете? Подождете меня?
— С места не тронусь.
— Спасибо. Большое спасибо. Не сердитесь, что я такая глупая, но, знаете, когда умирает мама, это вправду ужасно.
— Я знаю.
Я дружески похлопал ее по плечу. Миген ответила мне благодарным взглядом и исчезла в ванной. Я спустился вниз.
— Нашел Миген, — объяснил я. — Она пойдет с нами.
— О, это великолепно, — обрадовалась Элси. — Ей это поможет немного прийти в себя. Она, понимаете, довольно нервна, с ней трудно. Мне будет гораздо легче, если не надо будет и ее иметь на попечении, как всех остальных. Буду очень вам благодарна, мисс Бертон, и надеюсь, что это не будет вам в тягость. О боже, телефон. Надо взять трубку — мистер Симмингтон сейчас неспособен на это.
Она выбежала из комнаты.
— Ангелочек-хранитель! — фыркнула Джоан.
— Ты что-то ехидничаешь, — заметил я. — Это милая, спокойная девушка, к тому же и впрямь очень толковая.
— Очень. И отлично отдает себе в этом отчет.
— Ну, это уж некрасиво с твоей стороны, Джоан.
— Ты думаешь: почему бы ей не возиться здесь со всеми, раз это доставляет ей удовольствие?
— Именно так.
— Не выношу людей, довольных самими собою, — ответила Джоан. — Пробуждают мои худшие инстинкты. Где ты нашел Миген?
— Пряталась в полутемной комнате: ни дать ни взять — подстреленный олененок.