– Мне кажется, я уже знаю, что ты ответишь, – сказал брат, взглянув на меня. На его губах играла довольная улыбка.
– Маркус, не тяни. У меня есть планы на вечер. – Фраза Маркуса показалась мне бессмысленной.
– Никогда не думал, что доживу до этого дня. Я влюбился, – спокойным тоном сказал Маркус. И добавил. – Совсем недавно.
Я насмешливо хмыкнул. Мне-то казалось, что речь действительно пойдет о чем-то серьезном.
– И ради такой ерунды ты отвлек меня от дел? – недовольно заметил я.
– Ерунды? – нахмурившись, переспросил он.
– Именно.
– Ты сумасшедший! – обреченно вздохнул Маркус и потер пальцами свою переносицу.
– Если ты считаешь, что я разделяю твои взгляды на подобный предмет, то, боюсь, ты фатально ошибся, – бросил я.
У меня были причины для раздражения: разговоры о любви и намеки матери о том, что следовало бы породниться с одной из вампирских семей, выводили меня из состояния равнодушного существования. Все эти разговоры были для меня каким-то балаганом, смешной пьесой, поставленной бездарным режиссером.
– Ты смешон, – резко ответил на мои слова Маркус. – Ты вообще любил когда-нибудь кого-то, кроме себя?
– Само это слово никак не вяжется с моей жизнью. Любить. Быть рабом женщины – не мой удел. – И почему в этот момент я чувствовал себя героем плохой мелодрамы?
– Когда я увидел ее, в моем сердце что-то взорвалось. – Маркус отвернулся от меня, видимо, обиженный моими словами.
– В таком случае мне жаль твое сердце.
– Я увидел эту прекрасную вампиршу и понял, что отныне мое сердце бьется только для нее. Все произошло стремительно и незаметно. – Маркус будто утонул в своих мыслях и не слышал меня.
Раздражение охватывало меня все больше: Маркус был прекрасно осведомлен о том, как я ненавижу подобные разговоры. Влюбился и черт с тобой! Для чего понадобилось оповещать об этом меня?
– Любовь – это просто метафора, придуманная людьми, чтобы объяснить влечение друг к другу. Только, помилуй, не говори мне, что когда-нибудь я сам попадусь в этот капкан, – с иронией сказал я, предвидя нравственные нравоучения.
– Какой же ты еще зеленый юнец! – усмехнулся брат.
Мне очень хотелось бросить ему в ответ что-нибудь едкое, но, взглянув в его мечтательные и в то же время чрезвычайно серьезные глаза, я понял: Маркус открыл мне свою душу, а я насмехаюсь над ним. И меня охватил глубокий стыд.
– Прости. Я зашел слишком далеко, – примиряюще сказал я. Мне было стыдно за свое поведение. Только сейчас я понял, как глубоки были чувства брата к его возлюбленной.
– Не извиняйся за свою глупость, – пробурчал он. – Мои пустячные жизненные изменения кажутся огромными мне одному. Ты никогда не любил и не можешь понять меня!
– Не думаю, что вообще когда-нибудь полюблю. – Я говорил правду, ибо действительно считал любовь и все, что с ней связано, откровенной глупостью. – Мне не нужна любовь.
– Думаешь, она будет спрашивать у тебя разрешения?
– Я уже влюблен, – усмехнулся я, через силу сдерживая себя от раздраженного тона.
– Какие новости! И в кого же? – насмешливо спросил Маркус
– В луну и закат.
Мой брат посмотрел на меня, как на безумного. И вдруг громко расхохотался. Я с непроницаемым лицом наблюдал за его истерикой и терпеливо ждал, когда она утихнет. Наконец, Маркус справился с собой и окинул меня полным насмешки взглядом.
– Ты сравниваешь любовь к девушке с любовью к закату? С твоими понятиями о любви тебе лишь детей развлекать да книги для неудачников писать, оправдывая их неуспех у противоположного пола!
Маркус всегда был шутником, и его ирония никогда не попадала мимо цели.
Я невольно усмехнулся.
– Кто знает, может, в будущем эта книга будет пользоваться успехом среди смертных! – со смехом сказал я. – Но сейчас огласи: кто же счастливица?
– Ты помнишь Мрочеков? – вместо ответа спросил меня брат. – Польский клан?
При упоминании о предмете его воздыхания, глаза Маркуса потеплели.
С легкой улыбкой на губах я кивнул.
«Значит, одна из девиц Мрочек?» – подумал я.
– Маришка. – Маркус выдохнул это имя с таким благоволением, что я едва удержался от насмешливого смешка. Мне было занятно наблюдать за ним – неужели любовь так изменила его?
«Маришка. Ах, да. Тонкая красавица с волосами цвета спелой пшеницы» – вспомнил я и улыбнулся.
– Что ж, поздравляю тебя: она действительно хороша, – поздравил я брата, решив, что Маришка Мрочек действительно идеально подходит такому серьезному вампиру, как он.
– Она бесподобна, – поправил он меня.
– Тебе виднее, – улыбнулся я.