Но он легкомысленно мотнул головой.
— Придется потерпеть, — сказал он, чуть склоняя голову. — При всем уважении к вам лично, Василий Иванович, после того как вы избили моих людей и чуть не убежали, я не могу себе позволить дать вам такую роскошь как находится в карете с развязанными руками. Увы, но вы должны меня понять. Это не моя прихоть.
Тащились мы по городу едва ли не час. Тряслись по обледенелой дороге, подпрыгивали на каждом ухабе. По приезду меня вытащили, провели через черный ход какого-то большого здания и, проведя по темному коридору, запихнули в сырую комнату, предварительно освободив руки. Все, чувствую — попал.
Сейчас поздний вечер, почти ночь. В комнате одинокая кровать, в углу ведро для нечистот. Окна нет, только узкая застекленная отдушина под потолком с толстыми прутьями. Кроме моей персоны в камере никого нет. Поговорить не с кем, узнать куда я попал не от кого. Хотя, по приезду сюда меня передавали по документам, записывали мою персону в журнале и расписывались. Так что точно я в охранке.
Я еле дождался утра. Всю ночь не спал из-за пережитого и холода, думал, вспоминал произошедшее. Сидел на кровати, поджав ноги, кутался в свое пальто. И прикидывал на чем же мы могли провалиться. Перебрал в уме все варианты, даже самые фантастические и пришел к выводу, что кто-то на нас стучит. Кто-то, кому были известны наши замыслы. А таких немного. Всего-то пять человек, исключая меня и Мишку. Вроде и причастных-то раз-два и обчелся, а попробуй догадайся. Так я и промучился всю ночь, но так и не смог решить эту головоломку.
Мне принесли поесть — невкусную пшенку на прогорклом масле, кусок черного хлеба, пахнущий кислятиной и стакан крепкого чая. Кое-как впихнув в себя это, я принялся ждать. Прошел час, два. Поднялось солнце и заглянуло скудным лучиком в мою темную конуру. Наконец я услышал звук отпираемого засова, и дверь в мою темницу отворилась.
— На выход, — прозвучал унылый голос меланхоличного стражника.
Поежившись, я вышел. Странно, но наручники на меня надевать не стали. Только толкнули в спину и задали направление:
— Прямо.
Я, заложив руки за спину, неспешно пошел. Затем у второй двери перепоручили меня другому стражнику. Он-то и отвел меня помятого, с заплывшим глазом в кабинет. Постучался, дождался ответа и протолкнул меня внутрь. А там… Зубатов, собственной персоной. Сидел за столом, улыбался мне как старому другу. Увидав, что я нерешительно остановился у порога, привстал, ладонью показал на стул перед его столом.
— Рад вас видеть, Василий Иванович, в добром здравии. Да вы не стойте, присаживайтесь, В ногах правды нет. И пальто свое снимайте, здесь теплее, чем в наших казематах.
Здесь и вправду было жарко натоплено. В камине трещали полешки, испускали жар по кабинету.
Я исполнил его пожелание. Скинул грязное пальто, повесил на стоящую в углу вешалку и присел на стул с жесткой набивкой. Поежился.
— Замерзли? — участливо спросил Сергей Васильевич.
— Ага, — уныло кивнул я. — Не в хоромах ночевал.
— Ну, что ж поделать, — развел он руками, словно извиняясь. — Сами понимаете, иначе никак… Чайку горячего будете? Для сугреву… Или вам чего покрепче?
— Можно… покрепче, но только чая.
И Зубатов распорядился организовать нам горячий самовар с угощением. И уже через несколько минут я грел руки об неглубокую фарфоровую чашку и ждал суровой отповеди.
А Зубатов сидел молча, улыбался, смотрел на меня и чего-то ждал. Я, ничего не говоря, отхлебывал горячий напиток. Пауза затянулась.
— Мне, наверное, надо поздравить вас с повышением? — произнес я невесело.
— Спасибо. Да вот уже неделю как тут работаю. За заслуги…
— Поздравляю, — без эмоций сказал я. — Все же в столице ваши способности будут весьма востребованы. Вот и до меня ваши руки добрались. Что за цирк, Сергей Васильевич? Что за нападение? Я вам кто, крестьянин с дырявым лаптем знакомств в столице не имеющий? Я требую объяснения.
Он со вздохом кивнул. Мое раздраженное требование его ни капельки не задело.
— За поздравления спасибо, — меланхолично сказал он. — Вы, конечно же, человек в Петербурге известный, спору нет. И связи кое-какие у вас имеются, я в этом уверен. Поэтому…, Василий Иванович, буду с вами разговаривать откровенно. И вы уж простите — нелицеприятно. Но могу сказать — вам очень повезло, что на вашем пути встретился именно я, а не кто-то другой. Скажу по секрету, я очень горячо попросил Плеве отдать мне вас как моего старого и доброго знакомого, хоть это и не соотносится с моими должностными обязанностями. Мне стоило больших трудов его уговорить… Вы со своим другом уже довольно долгое время находитесь у МВД в разработке, за вами давно и пристально наблюдают. А теперь вы такую кашу заварили, что вам будет сложно объясниться даже мне. Вы меня понимаете?