Я готовился к отъезду в Новгород. Настала пора посмотреть, как там поживает наш небольшой литейный заводик и внести кое-какие планы в его развитие. Настала пора укрупнять производство.
Небольшой чемодан, что стоит в коридоре, давно собран, легкое пальто от ночной прохлады висит на вешалке, а трость с потайным клинком, прислонена к стене. До поезда еще несколько часов, торопиться некуда. Зинаида, у которой особо не забалуешь, проверяла работу недавно нанятой девицы. Ходила с ней по дому и белоснежным платочком проверяла пыль. Проводила свернутым в уголок тайные места в мебели, касалась книжных полок, пыталась найти грязь. Ходила по дому вся из себя такая строгая и неподкупная, нагоняя на молодую девчонку страх. Надо отдать должное, совсем юная девчушка, которой было едва ли пятнадцать лет, постаралась на славу. Выполнила свою работу так, что даже Зинаида не могла найти, к чему можно было придраться. А это редко когда случалось и потому, моя суровая экономка хмурилась все сильнее и сильнее. Чувствую, будь ее воля — сожрала бы она свою подчиненную, довела бы ее до слез. Я пока ее защищал — нанятая по обезличенному объявлению в газете девчонка, на самом деле просто на отлично выполняла свою работу и за целый месяц работы показала свое усердие и трудолюбие. Но, чувствую, после моего отъезда Зинаида оторвется по полной и доведет-таки Прасковью до нервного срыва. Надо бы урезонить мою экономку.
— Зина, — позвал я ее после дотошной проверки очередного угла.
— Что, Василий Иванович? — не оборачиваясь, откликнулась супруга Валентина Пузеева.
— А скажи-ка мне, пожалуйста, когда я вернусь из поездки, у меня будет еще шанс встретиться с Прасковьей в этом доме? Или мне потом ее по всему городу искать придется?
— О чем это вы таком говорите? — сделала она вид, как будто ничего не понимает. — Зачем ее вам потом искать?
— Ты ее не выгонишь, едва я за порог? Прасковья вроде хорошо старается, трудится. А ты на нее взъелась.
Тут Зинаида позволила себе обернуться. Повелительно отправила девушку вон из комнаты, а затем, едва за ней закрылась дверь, подошла ко мне и сквозь зубы процедила:
— Зря вы ее взяли, Василий Иванович, ой зря. Плохая девка, нехорошая. Гнать ее надо.
— Это ты о чем? Хорошо же вроде работает.
— Работает-то хорошо, да только шустрая уж больно, — возразила она. — В каждой дыре затычка. Всюду, куда не гляну — она с тряпочкой. Все трет и трет. Там трет, здесь трет, тут трет, все высматривает, момент получше выбирает.
— О чем ты, Зина? — не понял я. — Что высматривает? Какой момент?
— А вы сами, что ли не замечаете? — жарким и возмущенным шепотом спросила она. — Ничего не видите?
— Н-нет, Зина, ничего, — неуверенно ответил я. — Да что случилось-то? Толком скажи.
— Вы что и вправду не видите, как она перед вами задом своим вертит? — удивленно спросила Зина. — И так она перед вами и эдак. А взгляды какие она на вас кидает! Ой, как она старается ваше внимание на себя перетянуть.
— Чего ты мелешь, Зина? — возмутился я. — Ей лет-то сколько! Какое внимание? Она ребенок еще!
Тут моя экономка посмотрела на меня как на недалекого человека, скривила рот в усмешке:
— Гнать таких ребенков из чужих домов надо, — жестко сказала она. — Пришла, понимаешь, вертихвостка! Чужих мужей вздумала соблазнять! Гнать ее надо, Василий Иванович, гнать. И лучше гнать сейчас, пока она своего не добилась. А эта сможет, я знаю. Есть такая порода баб, что чужих мужиков из семьи уводят — эта одна из них. Хоть и молодая еще, а уже в самом соку.
Тут мне нечего было возразить Зинаиде. Прасковья хоть и девчонка еще совсем, но с точки зрения природы вполне себе уже женщина. Молодая, пышущая здоровьем и упругими формами женщина. Я по своей наивности, похоже, действительно недооценил ее, не обратил внимания на ее уловки. И сейчас, после сказанного, я вспомнил моменты, когда она действительно не по делу слишком уж прогибалась, словно выставляя себя напоказ. И это озадачило меня. Не было у меня такого опыта, чтобы меня соблазняли и добивались. Потому и не рассмотрел это в самом зародыше.
— Гнать ее надо, гнать, — жарким шепотом напомнила Зинаида, видя, что глаза мои открылись. — Выгонять, пока не поздно.
Я молчал. Не мог принять решение. Сидел долгую минуту, глядя на Зинаиду, думал. И тут на меня нашло некое раздвоение. Умом я понимал что следует послушаться мою экономку и выгнать девушку от греха подальше, а вот задницей захотел посмотреть куда эта ситуация вывезет. Захотелось, так сказать, поиграть с огнем. Соблазнить себя я, конечно, не дам, но вот потешиться над неуклюжими попытками юной женщиной-вамп вполне будет можно. О чем и сообщил Зинаиде, попросив не увольнять Прасковью во время моего отъезда. Моя экономка только лишь тяжело вздохнула и недовольно покачала головой. Было видно, что со мной она не согласна.