— Должен вас огорчить по поводу мадмуазель Лизетт, — ответил я наместнику, разочарованно прочистив горло кашлем, — у нас с ней нет никакого романа. Очень жаль, что до вас дошел такой непроверенный слух. Лизетт всего лишь работает в кафешантан, а я человек солидный и к тому же женатый. Мне нет никакого резона пачкаться в таких слухах.
— Гм, вот как? Ну что ж, тогда давайте забудем об этом недоразумении, — он откинулся на спинку кресла и сложил на животе руки. — Действительно, копаться в грязном белье нет никакой чести.
Он вздохнул, помолчал секунду, гипнотизируя меня, а затем произнес:
— Ладно, давайте к делу. Я слышал, что вы при дворе сняли какую-то там занимательную синему? Такую, что иностранные послы, после ее просмотра, доносили о ней своим хозяевам и, что важно, не скупились на похвалу. Синему описали в таких превосходных степенях, что ее захотели посмотреть при английском дворе. Наш государь Император отправил туда копию, но что-то у них там не задалось…
Я усмехнулся, понимая, что именно у них не задалось. Мало было отправить копию ленты — для ее качественного просмотра необходима была именно наша аппаратура. А ее-то на туманный Альбион отправить никто не догадался. Алексеев заметил мою едва видимую ухмылку, запнулся, а через пару секунд продолжил:
— … так вот, что-то у них там не задалось и при Английском дворе посмотреть синему так и не получилось. По слухам, теперь туда отправили одного из ваших работников, чтоб значит он там во всем разобрался, — он сделал продолжительную паузу, пытающее поглядывая на меня. Хотел, чтобы я сам догадался о чем пойдет дальше речь, но, не найдя в моих глазах понимания, вздохнул и продолжил. — Мне тут через фельдъегерскую службу пришло письмо от…, ладно…, не важно кого. В-общем, должен вас спросить — у вас имеется еще одна копия этой синемы?
— Возможно, — аккуратно произнес я. — А о какой конкретно синеме идет речь? Я для Императора снял две ленты.
— Речь идет о бале. У вас есть она?
— Да, эта лента у меня с собой.
И тут Алексеев шумно и с облегчение выдохнул. Хлопнул довольно по столу:
— Замечательно, просто превосходно! Вам необходимо срочно же отдать эту пленку мне, а я ее отправлю в столицу А там через дипломатическую почту ваша пленка уйдет прямиком в Лондон. Слава Богу, что она хоть у вас сохранилась! Это большое везение.
— Подождите, — непонимающе подал я голос. — Помнится, мы для Императорского двора сделали десять копий. Что с ними случилось?
Он вздохнул и развел руками:
— Сгорели ваши копии. Все разом.
— Как так?
— Подробности мне неизвестны. Только ваша чудом и сохранилась. Поэтому прошу вас передать ее мне, а я отправлю ее в столицу.
— Но постойте, а негатив, что был у нас в архиве? А та копия, что Император уже отправил в Лондон?
Алексеев развел руками.
— Я этого не знаю. Знаю только, что и эту копию посмотреть нет никакой возможности. Господин Рыбалко, надеюсь, вы понимаете какой важности просьба Императора? Отказывать никак нельзя.
Я обреченно кивнул. Тут уж действительно не откажешь. А ведь мне было жалко отдавать последнюю копию своего выстраданного фильма. Я столько сил на него положил, столько нервов. А что если и эта лента исчезнет? Что тогда? Все труды прахом?
Глава 4
И я Алексееву высказал все свои опасения. Расписал в красках все свои страхи и попросил его поспособствовать тому, чтобы лента в Питере прежде попала в наши руки и мы смогли сделать с нее новый негатив взамен утерянного. И наместник, недолго думая, заверил меня, что укажет мою просьбу в письме к Николаю. Ну а перед тем, как передать ленту, он с укором произнес: