— Василий Иванович, а скажите, вот вы на Высокой бетон заливали поверх рельс. Зачем вы это делали? С какой целью?
— Чтобы крепче было, — кратко ответил я. — Рельсы, конечно, не самый лучший материал для этого дела, здесь бы более подошел бы прут миллиметров на двенадцать. Но за неимением такового пришлось использовать списанные рельсы, которые бы просто пошли на переплавку.
— Понятно, а на сколько крепче? Откуда вы это взяли?
Я уклончиво пожал плечами и нагло соврал:
— Железобетон уже давно используется. Он прекрасно подходит для силовых конструкций, а уж для бетонированных укреплений его использовать сам Бог велел.
Кондратенко нахмурил брови, задумался. Потом отвернул голову от меня и бросил Стесселю:
— В Дальнем сложено огромное количество неиспользованных рельс. Раз уж теперь нет возможности использовать их по прямому назначению, то я бы рекомендовал их вывезти в Артур и пустить на укрепления. Я ничего не знаю про железобетон, не слышал об этом, но здравый смысл в словах господина Рыбалко присутствует. Снарядам будет гораздо сложнее расковырять подобную преграду. А как вывезем их, так и можно будет взрывать.
Что там они собирались взрывать я не понял. Но если судить по разложенной перед ними картой города Дальний и по сделанным на ним отметкам, выходило, что Стессель, готовясь к обороне, сжигал за собою мосты, с той целью, чтобы действующая инфраструктура не досталась противнику.
После этого я ушел из штаба. Договориться, конечно, мне с ними не удалось, но это ничего для меня не значило. Мне все равно надо было сходить к китайцам. А путь туда был только один — по морю. И после встречи со Стесселем дорога мне выпала к нашему порту. И вот какая удача, там я узнал, что буквально завтра в Инкоу будет прорываться «Лейтенант Бураков», наш самый быстрый миноносец. И он туда обязательно пройдет, а значит и мне следовало быть на этом корабле. Инкоу еще не был взят японцами и находился он гораздо ближе чем Чифу и морская дорожка к нему лежала вдоль западного берега Ляодунского полуострова и кораблю не было нужды пересекать открытый всем наблюдателям пролив.
Договориться о том, чтобы на этом корабле прихватили и меня не составило никакого труда и ранним утром следующего дня, взяв с собою Мурзина, Данила и всех своих химиков, у которых закончилась вся работа, я выдвинулся на китайскую сторону. И через несколько часов «Лейтенант Бураков» безо всяких происшествий пришвартовывался в грязном порту Инкоу. Сойдя на берег, я рассчитал работников, выплатил все долги и, выдав дорожные деньги, отправил до дома. Те, надо сказать, прощались со мною с явным облегчением — перспектива застрять в осажденном Артуре на долгие месяца их совершенно не радовала.
— Ну, что, Егорыч, ты здесь уже бывал? — спросил я оглядывающегося Мурзина.
— Нет, не приходилось. Впервые здесь. Но знакомые морды уже вижу. Вон тот толстяк у нас в Дальнем приторговывает. Пойдемте-ка к нему все выспросим.
Мы стояли неподалеку от небольшого порта, на рейде которого находилось с десяток китайских суденышек. Наш «Лейтенант Бураков» над всеми этими лоханками, по-другому я их назвать не мог, возвышался могучей и неприступной скалой. У командира миноносца я узнал — он собирался возвращаться только завтрашним днем и он готов был взять кое-что из нашего груза. Так что, нам следовало поторопиться.
На китайский базар мы не пошли — делать там нечего, розница нам не подходила. Пришлось искать тех, кто готов был торговать оптом. Тот самый толстяк подсказал к кому лучше обратиться, чтобы получить опт по приемлемым ценам. И такие нашлись тут же в порту. Несколько деревянных бараков, построенных в китайском стиле, занимали как раз такие торговцы. У них было почти все. И мясо, и консервы, и крупы и овощи долгого хранения. А того, чего не было, они обещали быстро достать. Как обычно в таких делах, китайцы ломили цены. И чтобы торговаться с ними нужно быть таким же пройдохой. Мурзин таким был и торговлю он вел со знанием дела. Цену на гречку он сбил до самого минимума, и мы купили у вечно потеющего плотно сбитого китайца триста пудов. Вечером же загрузили мешки на борт «Буракова» и отправили Данила до Артура в качестве сопровождающего.
Но миноносец, уйдя ранним утром, через пару часов вернулся — японцы блокировали путь до Артура. И на следующий день он задержался в Инкоу, а смог уйти лишь третьим днем. Ну а следом и мы за ним, на тихоходной китайской шаланде, что тащила на себе с десяток тонн американских консервов и с десяток бочек с засоленным мясом. Свежее мясо взять было практически невозможно, да и бессмысленно. Единственно, что я себе позволил, так это три десятка кур, да горлопанистого петуха. Взял их не для продажи, для себя, так что свежим яйцом наша компания была обеспечена на все время осады.
Дошли до Артура без проблем, так же без проблем разгрузились. Все продукты, что мы привезли, сгрузили себе на склад, а что-то частью выкинули на рынок. Цену загибать не стал, но и от прибыли отказываться не подумал. Продавал втрое от того за что купил. И даже при этом мои отпускные цены были существенно ниже того, что предлагали на рынке. Все купленное расхватали за пять дней и снова я задумался о поездке в Инкоу. И опять спас «Лейтенант Бураков». Он, более или менее регулярно курсируя между Артуром и этим китайским городом, выполнял своего рода роль связного. Перевозил почту, полученные телеграммы, приказы. Кое-что таскал из продуктов. Его высокая скорость позволяла легко оторваться от японской эскадры или же обойти их стороной. Японцы видели подобное непотребство и заметно нервничали. Все чаще и чаще они стали курсировать вдоль западного побережья полуострова. И все чаще у них получалось отсекать «Буракова» от Инкоу. Но в тот раз ему повезло и миноносец смог прорваться с первого же раза. Но вот выбраться оттуда он не мог в течение нескольких дней, а вместе с ним и Мурзин, которого я отправил на закупку, застрял в китайском провинциальном городке. Лишь через неделю он смог вернуться, зафрахтовав китайскую шаланду. И сказал, что и эту суденышко он нанял с большим трудом, потому как китайцы теперь побаиваются бегать у японцев под носом. Те, конечно, суда под иностранными флагами не трогают и на дно не пускают, но досмотр все же учиняют. И вроде бы, установив какой на борту был груз и куда он направлялся, они ничего не делали и просто разворачивали судно обратно, но нервы трепали так знатно, что китайцы десять раз думали, прежде чем соглашаться. А когда соглашались, то цену за доставку заламывали втрое. Их понять было можно, ведь плюсом к изрядной нервотрепке у китайцев был высок шанс нарваться на подводную мину, которые обильно расставили по морю и наши моряки и японские. Так вот и выходило, что вокруг Артура все сильнее и сильнее сжималось кольцо блокады.
В дни, когда мы в первый раз мотались за продуктами, наши военные, впервые столкнулись с противником на суше. Генерал-майор Фок, выдвинувшись к Бицзево, где как всем было известно, располагались японцы, наткнулся на марширующую колонну. В спешном порядке Фок развернул свои орудия и как на учениях открыл по ней огонь. Японцы упали штабелем, но быстро сориентировались и, развернувшись, пошли в наступление. Уже после горячки боя, те раненные солдаты, что лежали в госпиталях, говорили, что наша артиллерия выкашивала противника словно гигантская коса. Словно в былинных сказаниях про богатыря — махнул налево — улочка, направо — переулочек. Вот и сейчас так было. Японец рядами шел в атаку и так же рядами ложился, пораженный шрапнелью и пулей. Но противника все же было очень много, да и их артиллерия чуть позже подключилась и после часового боя, Фок отвел войска, потеряв что-то около тридцати человек и около полутора сотен раненных. Японцев же полегло гораздо больше. Это была первая серьезная схватка защитников Артура.
После этого случая, в момент, когда Мурзин укатил в Инкоу, я озаботился проверкой пластин для бронежилетов. Они до сих пор лежали на складе не отстрелянные и до сих пор не было понятно годны ли он на что или нет. Мишка в письме указывал, что вроде бы пулю от мосинки они держать должны, но вот будут ли держать на самом деле?