Я отмахнулся.
— Мы и так свой престиж поднимем до заоблачных высот. Поверь, у нас столько идей по развитию, что, запусти мы хоть малую из них часть в производство, сами будем вырабатывать престижность нашего местоположения. И потом деловые люди сами будут стремиться построиться рядом с нами.
— Вы так думаете?
— Мы так знаем!
На мой категоричный ответ Попов лишь развел руками, покорно принимая новое мировоззрение учредителей.
Глава 7
По поводу офиса или здания для управления мы с Мишкой спорили долго. Я считал, что на данном этапе он нам не нужен. Строительство оттянет на себя значительную часть средств, которые будут нам и так очень нужны на производстве. Да и для кого там делать офис? Для меня, Мишки, Попова, да Мендельсона? Не жирновато ли будет? Но Мишка был со мной не согласен. Он настаивал на строительстве управления, приводил убедительные доводы, объяснял мне, что лицо фирмы прежде всего делает его офис. Да, денег уйдет немало и это подорвет нашу финансовую самостоятельность. Возможно, даже придется влезать в кредиты, но… Но, именно поэтому нам и необходимо ускоренными темпами патентовать наши изобретения, и именно поэтому он настоял на том, чтобы в руки Попову попал образец из будущего. Он хотел еще и застежку-кнопку отпороть от рюкзака и отдать для скорейшего патентования, но тут уж я смог убедить друга не дурить и ограничиться рассекречиванием лишь одной «молнии». Кнопку можно и без образца воспроизвести, не так уж много времени и потеряется.
В общем, рабочие будни поглотили нас с головой. Мишка разъезжал по Империи, встречался и общался со многими людьми, расширял рынки сбыта, подыскивал производственников, готовых производить наши изделия по лицензии, и… искал толковых работников. Нам очень нужны инженеры, слесаря, монтеры и прочее, прочее. Уже сейчас, мы испытывали легкую нехватку квалифицированных кадров, один Пузеев, перейдя в НИОКР, оголил участок — достойную замену ему до сих пор не нашли. А что будет дальше?
Незаметно пролетела годовщина нашего пребывания в этом мире. Мы с Мишкой грустно чокнулись чарками в фешенебельном ресторане Петербурга, скупо поговорили об оставшихся там семьях, да поиграли желваками на скулах, глубоко внутри переживая личную потерю. Мишка неделю как вернулся из Костромы, но портала, как и следовало ожидать, он не нашел. Убедился лишний раз, что мы здесь навсегда. Нет, мы не напились в ресторане, как можно было подумать, просто двумя стопариками ледяной казенной похоронили всякую надежду на возвращение и окончательно смирились с происходящим. Официанты нам подтаскивали разнообразные закуски и горячие блюда, а мы, лениво в них ковыряясь, почти ничего не ели, лишь портили продукты.
— Как у тебя с моей экономкой? — спросил я друга, после того как отодвинул от себя почти полную тарелку с грибным супом. Он был вкусен и наварист, но в рот ничего не лезло.
Мишка улыбнулся уголками губ.
— Нормально. От свиданий больше не отказывается, ходим с ней по ресторанам, да по киношкам. Мороженое любит, килограммами может его поглощать.
— Жениться когда будете? На покров?
— Почему сразу на покров? — хмыкнул Мишка.
— Фразу из фильма вспомнил. Так, когда свадьба?
Друг печально выдохнул.
— Да черт его знает. Как-то туго все происходит. На свидание ходим, киношки, театры, кафешки, а дальше никак. Поцеловал ее пару раз… в щечку. Недотрога такая! Я ее и так и эдак, и вином угощал и «романти́к» устраивал, а она не подпускает.
Я улыбнулся. Мишка в прошлом мире очень быстро и убедительно одерживал победы над женщинами. Почти надо всеми. Но не в этот раз. Уже несколько месяцев продолжается их условный «роман», а дело дальше прогулок под ручку не зашло. Даже заход со стороны дочки Аннушки не помог — отлуп был такой мощный, что Мишка целую неделю ходил словно потерянный.
— Не пойму, что ей надо? Я ж, между прочим, с серьезными намерениями.
Я выдохнул в унисон с другом.
— А ты замуж ей выйти не предлагал?
— Нет, а зачем? Какой может быть «замуж» когда у нас до кровати не дошло? А если мы друг другу не подходим?
Не знаю, может быть у меня лицо было такое офигевшее, что Мишка так подозрительно на меня посмотрел.
— Чего? — спросил он, прищурившись.
— Миха, — сказал я медленно, — это ж тебе не двадцать первый век, где сексом на первом свидании заняться все равно, что поздороваться. Тут барышни серьезные, ко всяким глупостям не предрасположены. Она тебя потому и не подпускает к себе, что ты на ней не женат.
Друг фыркнул: