— Как же, не предрасположены! Да я с десятком девок здесь уже переспал и никаких сложностей не возникало. Такие же доступные, как и у нас, только больше красивых слов хотят слышать.
— Но ты ж не в этих баб влюбился! А влюбился в Анну Павловну — «женщину-крепость»! Мне даже странно, что ты остановил свой выбор на ней. Она так моих работников гоняет, что мне самому страшно.
Мишка разулыбался довольный.
— М-да, за это я ее и люблю, — признался он.
— Так может надо просто сломить ее оборону? Напрямую предложить или по-другому?
— Это как по-другому, — возмутился друг, — изнасиловать?!
— Тьфу ты, дурак! Сватов, говорю, заслать надо! Предложение ей сделать! А по-другому, насколько я ее знаю, никак!
Мишка медленно поскреб висок пальцем.
— Ну, не знаю, может ты и прав, — задумчиво проговорил он. И на этом наш разговор закончился. Я думал, что Мишка отмахнулся от моего совета, но нет…
Через несколько дней по просьбе Михи я подошел к Попову.
— Сергей Сергеич, — обратился я к нему, отрывая от бумаг, — можно тебе задать один деликатный вопрос.
— Очень-очень деликатный? — шутя, спросил наш генеральный и посмотрел на меня, ожидая увидеть, что его шутливый тон мною поддержан. Но не увидел, и потому, стерев с лица улыбку, ответил. — Конечно, Василий Иванович, можно. Если вопрос очень сильно деликатный, то я вам просто не смогу ответить. Что вы хотели узнать?
Я прочистил горло, кашлянув в кулак. Стало вдруг неловко.
— Речь о твоей кузине, Анне Павловне…
— Да! Что-то случилось? Она в чем-то провинилась?
— Нет-нет, не в этом дело…
— А в чем? — спросил Попов, обеспокоенно сдвинув брови.
— Тут такое дело, Сергей Сергеич, непростое. Есть жених для твоей кузины.
— Вот как! — всплеснул руками Попов, так словно известие его поразило, но потом он широко улыбнулся и спросил. — Уж не Михаил ли Дмитриевич записался к нам в женихи?
— Так ты знаешь?!
Попов даже засмеялся, откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову.
— Василий Иванович, о том, что ваш друг ухаживает за моей кузиной знает все наше предприятие. Это секрет Полишинеля.
— Вот как? — удивился я. — А он мне говорил, что не светится.
— Я не знаю, что вы подразумеваете по словом «светиться», но, судя по смыслу, отвечу — он плохой конспиратор. Его несколько раз видели на набережной прогуливающегося под ручку с какой-то дамой. Даму сразу узнали. Да и Аннушка мне проболталась.
Мне оставалось только хмыкнуть в кулак.
— А Михаил Дмитриевич говорил, что он очень аккуратен, — сказал я.
— Полно-те, у нас работает уже достаточно много народа, что бы не затеряться в столице. Господин Козинцев как главный пайщик личность заметная, да и в газете про него писали. Его сразу узнали.
— Что ж, я так и передам ему, что он плохой партизан, — улыбнулся я и Попов засмеялся. — Ну, раз секрета из этого не получилось, то я хотел бы узнать твое мнение, Сергей Сергеич. Михаил Дмитриевич хочет сделать Анне Павловне предложение, но он не знает, как лучше это сделать. Засылать сватов или нет? И стоит ли вообще это предложение делать? Тебе неизвестно что Анна Павловна по этому поводу думает?
Попов взмахнул руками:
— Да какие сваты, Василий Иванович, не в общине живем! Можно просто придти и сделать предложение. Например, завтра. Я позову Аннушку к себе в гости, и вы туда же приходите часам к шести. Там и пускай делает предложение Михаил Дмитриевич. Я только буду рад.
— А Анна Павловна?
— А что она?
— Она будет согласна?
— Да куда она денется! — воскликнул Попов. — Никуда! Такой жених!
Пришлось Попова притормозить. Женитьба без любви в планы Михи не входила, он бы сам первый отказался от венчания. Я так и сообщил Попову, но он меня уверил, что его кузина относится к Михаилу Дмитриевичу очень хорошо.
— То есть как хорошо? — не понял я. — Так и говорила?
— Нет, что вы. Она мне ничего по этому поводу не говорила. Но я-то вижу, как она меняется в его присутствии. Он, могу вас уверить, глубоко небезразличен Аннушке. Я считаю, что можно смело делать предложение.
На следующий день мы с Михой неспешно шли к дому Попова. Уже темнело, с набережной тянуло влажным и холодным воздухом и становилось прохладно. Мне не терпелось поскорее зайти в теплое помещение, но мой друг нервничал как подросток, рефлексировал и не спешил в гости. Час назад мы купили в ювелирном золотое колечко с небольшим бриллиантом. Оно находилось в небольшом бархатном коробке, а сам коробок Мишка зажал в ладони, словно боясь потерять.
— Покурить бы, — перед самой дверью вдруг сказал Миха. И пояснил, перехватив мой недоуменный взгляд, — трясет как пацана.