— Ладно, Яков, я тебя понял. Домой к себе без необходимости звать больше не буду. Нельзя тебя лишний раз травмировать.
— Да чего уж там, — ответил он, похоже, слегка смутясь. — Я сейчас никому не дамся. И Зинаиде вашей тоже.
— Да я не об этом, — хотел было пояснить я, но махнул рукой. — Зина баба хорошая, ты ее не бойся. А вообще, я ж тебя вчера по делу звал.
— Да я уже знаю. Мне Попов все рассказал. И игру вашу показал, а потом мы сыграли пару раз.
— И как тебе?
Он пожал плечами.
— Думаю, кому-то обязательно понравится.
— Но не тебе, да?
Он виновато улыбнулся и не ответил. Что ж, по крайне мере честно. Да мне, собственно, все равно — лишь бы работу свою качественно сделал и защитил право на эту игру во всех важных странах. А игра выстрелит. Обязательно выстрелит.
— Ладно, Яков, я тебя понял. Тебя она не задела. Но, я же тебя не за этим позвал. Понимаешь?
— Конечно понимаю, Василь Иваныч. Привилегию на нее хотите? И чем быстрее тем лучше?
— Именно. Как думаешь, сможем мы на нее получить патент?
Мендельсон задумался.
— В принципе можно. Но я еще уточню детально.
— Уточни Яков и как можно скорее. Эта игра принесет нам миллионы. И я не шучу. Она устроит лихорадку по всему миру. Поэтому сам понимаешь, недопустимо чтобы ее у нас украли.
— Конечно. Я все понимаю. Но вы сами, наверное, догадываетесь, что сделать это будет весьма непросто. Это же не кнопка со скрепкой, это просто игра с картинками на бумажке. Если только попробовать получить привилегии на правила от игры… А скажите, те правила, что вы оставили у Попова они окончательные? Правки не будут более вноситься?
— Гм, непростой вопрос. Я, конечно, все обдумал, но теперь, после твоих слов у меня уже нет такой уверенности. Знаешь, наверное нам надо бы организовать пробную игру. Сыграть несколько десятков раз. Вдруг какие недочеты выявятся.
Хороший художник пришел ко мне домой на третьи сутки. Сразу же принес с собой кисти, краски, зачем-то мольберт. Выглядел он как обычный мужик, сразу и не поймешь, что зарабатывает на жизнь искусством. Даже руки чистые, не пачканные краской.
— Ну, что ж, раз тебя Попов прислал, то, значит, кисть в руках держать умеешь, — произнес я, разглядывая его.
— Точно, умею, — с гордостью ответил мужик, осматриваясь в светлой комнате. — Пишу портреты на заказ, пейзажи. Лошадей случалось писать.
— Их-то зачем?
— Платили хорошо, — сказал он. — Там такой ахалтекинец был, что хозяин его больше жены любил. Черный как смоль, горячий. Вот я и написал ему портрет любимого коня. Заплатил целых пятьсот рублей!
— Понятно. Ну мне-то твои портреты не нужны.
— Все одно — рад помочь, — с готовностью заявил он. — Что хотите напишу. Хотите вас, хотите вашу супругу с дочкой.
— Супругу?
— Ну как же, — нисколько не смутившись, ответил он. — Прекрасная высокая дама с аристократическим лицом и похожая на нее очаровательная дочка. Когда проходил мимо вашей столовой видел их вкушающих.
— А-а, понял, — догадался я и пояснил. — Это не жена. Невеста моего друга. Временно снимает у меня комнату.
— Ой, тогда прошу меня извинить, — забормотал он, начав торопливо раскланиваться. — Я сделал поспешные выводы.
— Ерунда. Давайте-ка лучше приступим к нашей работе.
— С превеликим удовольствием.
— Отлично. Тогда бросай свой мольберт и краски в угол и присаживайся. И, пожалуйста, не могли бы вы выражаться попроще. Не люблю высокопарностей.
Художник мне не ответил. Молча скинул вещи с плеча и нетерпеливо потер ладони, предвкушая предстоящую работу. Я показал ему на место за столом. Там уже была приготовлена стопка чистой бумаги и простые карандаши. Он присел.
— Ну-с, кого надобно нарисовать?
— Хорошо, — я присел рядом. Взял в руки лист бумаги, схематично начертил поле. Разлиновал по клеткам, надписал каждое поле. — Вот смотри и слушай… Ты мне сейчас должен придумать дизайн каждого предприятия.
Эта была еще та работенка. Я и не подозревал, что донести свое видение до другого человека оказалось настолько сложно. В тот день мы с художником провозились почти до самого позднего вечер, изрисовали не один десяток листов, источили несколько карандашей. И все равно не осилили даже и половину поля. Набросали эскизы, отложили про запас и договорились встретиться с обеда следующего дня. Ну а утром, пока его еще не было, я на свежую голову заново оценил написано, горько вздохнул и отправил большую часть в корзину. Не знаю, может быть я глупый перфекционист, но мне хотелось добиться максимального сходства с любимой игрой моего детства. Понятно, что полной копии я не добьюсь, но хотя бы приблизительно. Выдержать хотя бы стилистику.