— Мне необходимо увидеть Андрея Григорьевича Моллера. Он здесь?
— Да, — склонил голову швейцар. — Андрей Григорьевич здесь. Вы по какому вопросу?
— Передайте ему, что я от Голубина Ивана Николаевича. У меня к нему письмо.
— Хорошо. Ожидайте, — и широким жестом он пригласил меня утонуть в мягком кожаном диване. Что я и не замедлил с удовольствием сделать, положив рядом с собой кожаный портфель с которым я и приехал в Москву.
Минут через десять в фойе вышел мужчина средних лет, в черном деловом костюме, в канцелярских нарукавниках от чернильных пятен. Он внимательно посмотрел на меня поверх золотой оправы круглых очков и спросил:
— Вы от Ивана Николаевича? Да?
— Да, я, — ответил я, вставая и протягивая руку для знакомства. — Рыбалко Василий Иванович.
— Очень рад, — охотно пожал мою руку Моллер. — Ну-с? Мне сказали, что у вас для меня письмо?
— Да, конечно, — я вытащил запечатанный конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул его клерку. Тот с готовностью его вырвал, как будто давно ожидал весточки от старого знакомого, с нетерпением вскрыл и жадно погрузился в чтение, поглощая глазами строчку за строчкой, наплевав на вежливое со мной обхождение. Когда коротенькое письмо было прочитано и сложено, господин Моллер, словно извиняясь, развел руками:
— Вы уж простите меня э…, Василий Иванович. Я думал, что вы обычный курьер или нарочный.
— Да ладно, чего уж там, — отмахнулся я. — Бывает…
— Как там поживает Иван Николаевич, не хворает?
— Жалуется, что здоровье донимает. Поэтому и ушел с поста управляющего.
— Ах, какая жалость, — сокрушенно ответил господин Моллер. — Надо бы мне его навестить.
— Всенепременно. Он зазывает вас с супругой в гости на Рождество.
— Непременно приеду, непременно. Сегодня же напишу ему письмо и сообщу об этом. Ну да ладно об этом. Из письма Ивана Николаевича я понял, что у вас ко мне какое-то важное дело? И он настоятельно просил меня уделить вам мое время.
— Да это так, — кивнул я, подтверждая.
— Тогда, Василий Иванович, пройдемте в мой кабинет.
Кабинет у Андрея Григорьевича был обставлен не хуже чем фойе. Те же зеркала в потолок, ковры, приглушающие шаги и дорогая английская мебель. А телефонный аппарат на стене подчеркивал нетривиальное положение хозяина кабинета.
Меня пригласили присесть за стол, что я и сделал, приземлив свой зад на мягкий стул неизвестного английского мастера.
— Ну-с? Слушаю вас… — произнес Моллер, скрещивая руки на массивной лакированной столешнице. Взгляд у него был требовательный и жесткий — взгляд человека привыкшего руководить, руководить жестко, без компромиссов и послаблений. Я на секунду растерялся.
— Даже не знаю, как начать, — прочистив горло сдержанным кашлем, сказал я.
— Давайте с сути, — помог мне Моллер, — прелюдию оставим на потом. Итак?
— Итак, Андрей Григорьевич, — подаваясь вперед и перехватывая его жесткий взгляд своим, начал я, — я хочу вам предложить работу в качестве управляющего банка. Иван Николаевич мне вас очень рекомендовал.
— Гм… — только и ответил, слегка смутившийся господин Моллер. — Тогда давайте поговорим поподробнее… Раз меня рекомендовал сам Иван Николаевич, то… А что за банк, позвольте полюбопытвовать?
— Банк «Русские заводы».
— Нет, не слышал, хотя название вроде бы знакомое. Банк, я так понимаю, небольшой?
Я улыбнулся, кивнул, подтверждая его догадку.
— Совсем еще крохотный, только создается. Он даже еще не работает — ждет управляющего. Признаюсь, я осознаю, что для вас мое предложение не слишком привлекательное, вы и здесь занимаете довольно высокий пост. Но смею вас уверить, что у нашего банка очень большое будущее.
Господин Моллер откинулся на спинку стула с ехидной улыбкой. Наверняка он не впервые слышал уверения про большое будущее, про гениальное изобретение или идею, про дело, сулящее колоссальную прибыль. Этим его было не удивить.
— И насколько большими средствами, позвольте полюбопытствовать, будет владеть банк? — спросил он, скрестив пальцы рук на выступающем животике.
— Не очень большими, — признался я, — всего двести двадцать с небольшим тысяч наличных.
— Тю, этого слишком мало чтобы даже просто называться банком. Это несерьезно.
— Я понимаю, — согласился я с ним. — Но есть одно «но». Вы читали в газетах о предприятии «Русские заводы».
— Что-то подобное припоминаю. Читал когда-то… А что?
— Так вот, Андрей Григорьевич, помимо двухсот тысяч ассигнациями наш банк будет владеть всеми ста процентами акций «Русские заводы», а их уже сейчас можно оценить в полмиллиона.