- Надо полагать, у него были серьезные причины.
- Не берусь судить, - не стала спорить Светлана Сергеевна. - Меня это не интересует.
- А почему сын не перешел жить к вам?
Вопрос, как ни странно, застал ее врасплох.
- Жилплощадь не позволяла? - переспросил Логвинов.
Она пожала плечами:
- Мы просто не обсуждали этот вариант...
- Но если Игорь нуждался, как вы говорите, в постоянном присмотре, контроле... Простите, Светлана Сергеевна, это как-то странно. А может, причина в том, что вы до сих пор не можете простить ему брак с Тамарой?..
- Ну, знаете! - Голос ее осекся, и Логвинов неожиданно увидел, как повлажнели глаза Светланы Сергеевны. - Не надо меня провоцировать! Свой материнский долг я выполнила, и совесть моя чиста! Лучшие годы я отдала ему, отказывала себе во всем, забыла, что такое личная жизнь. У меня голос, я могла бы петь на профессиональной сцене, могла тысячу раз выйти замуж. Всем пожертвовала ради него. И что же?! Что я получила взамен? У этого негодяя было все, чтобы вести честную, красивую жизнь, так нет нашкодит, как приблудный кот, и в кусты, а ты за него отдувайся. Вылитый отец!.. - Красильникова перевела дыхание. - Да, я не могу видеть его жену, ненавижу всю их семейку! Они чужие для меня люди, и я не вижу причин скрывать это. Я сознательно устранилась, перестала вмешиваться в жизнь Игоря. Сам заварил кашу - сам пусть и расхлебывает, а у меня, простите, своих проблем по горло. - Последние слова Светлана Сергеевна произнесла почти спокойно.
Вспышка была сильной, но короткой.
- Скажите, а как у Игоря обстояло с деньгами? - спросил Логвинов.
- Не знаю. Думаю, хватало. Если бы нуждался - давно бы обратился ко мне, не из стеснительных.
- Он работал в ателье "Оптика". Это вы его туда устроили?
- Да, я.
- Работа ему нравилась?
- Наверно. Иначе давно бы ушел. - Она окончательно успокоилась и отвечала, по-прежнему вперив взгляд в невидимую точку между собой и собеседником. - Недавно хвастал, что скоро ему дадут свою мастерскую, то есть мастерскую, где он будет работать один, самостоятельно.
- Игорь жаловался на семейные неурядицы? Как он относился к жене?
- Вряд ли он был доволен своей семейной жизнью, - после долгой паузы сказала Красильникова. - Однажды я застала его у себя дома с посторонней девушкой. Смазливая такая, молоденькая... Значит, изменял жене, так надо понимать?
- Вы знаете эту девушку? Как ее зовут?
- Не помню. Кажется, Таня. Я ее тогда первый раз видела.
- Давно это было?
- Не очень. За несколько дней до Нового года. Я отпросилась с работы, уже не помню зачем. Пришла домой, стала открывать дверь, а ключ не проходит в скважину. Начала стучать. Он открыл. С ним была эта девица.
- Больше вы его с ней не встречали?
- Нет. Я отобрала у него ключ, чтобы неповадно было водить в дом всяких... - Осекшись, она так и не смогла подобрать подходящего определения.
- А кто она, где работает или учится?
- Игорь пытался представить ее мне, но я немедленно прогнала обоих. Светлана Сергеевна сдвинула брови, и на ее лбу обозначилась глубокая поперечная складка. - Да, точно, ее звали Таней, вспомнила. А вот учится она или работает - не знаю... Игорь просил меня, чтобы я случайно не проговорилась Тамаре, сказал, что у него с этой девушкой все очень серьезно...
- Но если у них действительно было серьезно, почему он боялся, что вы проговоритесь Тамаре?
- Я не вникала в его интимные отношения с женой, - последовал ставший универсальным ответ.
- Они часто ссорились?
- Кажется, да.
- Ну, а к тестю он как относился?
Красильникова поморщилась:
- Повторяю, я не вникала в их внутренние дела.
- Восемнадцатого января была восьмая годовщина свадьбы, - сменил тему Логвинов. - Игорь не приглашал вас?
- Нет. Он знал, что я не приду.
- Вы что же, вконец рассорились?
Светлана Сергеевна подумала, прежде чем ответить.
- Не совсем. Но отношения были прохладные, это верно. Последние годы мы с сыном виделись все реже.
- Вечером восемнадцатого Игорь поссорился с Федором Константиновичем. Вы не подскажете, хотя бы в порядке предположения, из-за чего могла произойти эта ссора?
- Понятия не имею. Отношения между ними настолько запутаны...
Логвинов оторвался от протокола и, отложив ручку, подвигал пальцами.
- Еще один вопрос, Светлана Сергеевна, - сказал он. - Скажите, когда вы видели сына в последний раз?
Он не ожидал услышать что-то мало-мальски интересное, но Светлана Сергеевна удивила его:
- Девятнадцатого января.
- Девятнадцатого? - Логвинов мгновенно прикинул в уме: по словам жены, Игорь в тот день в половине девятого ушел на работу. Заведующий ателье подтвердил, что он пришел без опоздания, к девяти, и никуда не отлучался. А во время перерыва Красильников уже был арестован. - А вы не путаете, Светлана Сергеевна?
- Да нет, не так уж давно это было.
- Вы говорили, что отобрали у него ключ. Он что, пришел наобум, ведь вас могло не оказаться дома?
- Я работаю через день, и он отлично знает график моих дежурств, тем более что был у меня в гостях то ли шестнадцатого, то ли пятнадцатого.
- И в котором часу он пришел?
- Утром, не было еще девяти. Сказал, что на улице его ждет такси. В руках у него был пакет.
- Пакет? Большой?
Красильникова развела руки:
- Ну, размером со среднюю хозяйственную сумку. Довольно большой. Он сказал, что оставит его у меня. Был возбужден, взволнован. Я заподозрила неладное, потому что всегда жду от него подвоха, и спросила, что в пакете. Он замялся, ответил, что мне это знать не обязательно, пусть полежит, а вечером он его заберет. Тогда я схватилась за обертку, но Игорь успел вырвать сверток и, не попрощавшись, ушел.
- Вы не разобрались, что в нем было? Может быть, на ощупь?
- Что-то твердое, с прямыми гранями, похожее на коробку...
ТИХОЙВАНОВ
Два часа, как он сидит у следователя, а тот не исписал и половины страницы, все слушает. "Скаргин, кажется, - припомнил Федор Константинович фамилию, а вот имя и отчество, как ни старался, вспомнить не мог. Серьезный, по всей видимости, человек, внимательный. Может, и разберется".
Воспользовавшись заминкой в разговоре, Тихойванов мысленно посетовал, что оказался не в состоянии сказать о зяте ничего путного, так за восемь лет и не постиг его характера.