Папа кивнул в ответ в знак одобрения. Похлопывая по пивному животу, он объяснил:
– Итак, сегодня ты будешь работать в зале со мной, а Рокки на кассе. Изначально я хотел, чтобы она обучила тебя, но... – его глаза стрельнули в меня, и он слегка покачал головой. – Во всяком случае, в течение первых нескольких часов работы много не будет, но к обеду станет многолюдно. Вот тогда придет вторая смена и пересечется с первой.
– Да, сэр, – ответил Джесси добродушно.
Было странно видеть его таким... таким... почтительным. Я моргнула от удивления и посмотрела на него еще раз. Он выглядел как Джесси... вроде как. Он говорил голосом, как у Джесси. Почему же он казался таким другим?
Мой отец кивнул, явно покоренный этим новым Джесси.
– Зная, что вы двое не видели друг друга много лет, вы будете иметь достаточно времени, чтобы нагнать это в свой обед.
Темные глаза Джесси повернулись в мою сторону, но он не сказал, ни слова. Отчаянно пытаясь, избавится от неловкости, я ответила веселым тоном: «Звучит хорошо, папа. Приятно снова видеть тебя, Джесси».
Он заморгал, как будто проснувшись от сна.
– И мне приятно увидеть тебя.
***
– А потом он просто сказал: «И мне приятно увидеть тебя» и с тех пор со мной не разговаривал.
Стефани сидела на полу напротив меня, копаясь в том, что было моей «капсулой времени». Мне пришлось тащить ее всю дорогу до ее квартиры, надеясь, что она сможет пролить свет на мое нынешнее фиаско. Как два криминалиста-детектива, мы перебрали содержимое в попытке собрать воедино, когда между Джесси и мной что-то пошло не так. Стефани даже пошла дальше, рассортировав содержимое в кучки вокруг себя, что было признаком ее натуры с обсессивно-компульсивным расстройством.
– Он даже не пытался увидеть тебя во время обеденного перерыва? – она облизала палец и полистала старый ежегодник.
– Неа! Даже после того, как отец сделал ему открытое приглашение, чтобы поболтать со мной.
Стефани посмотрела на меня и улыбнулась. Она поддразнила меня, спев слова песни «Это нормально, если твой отец приглашает кого-то, только не твою маму?»
– Неважно, – я закатила глаза и потянулась к куче фотографий перед ней. Я пробежалась глазами по фотографиям, останавливаясь на одной, где мы трое в боулинге. Стефани и я демонстративно носили цветную одежду, в то время как Джесси оставался верен себе во всем черном. Даже его обувь была черной! – Мы были как три мушкетера тогда. Что, черт побери, случилось?
– Ты имеешь в виду два мушкетера.
– О чем ты вообще говоришь?
Стефани выпрямила свои ноги и наклонилась вперед, указывая пальцем на меня осуждающе.
– Вы двое были как неразлучные друзья! Я всегда чувствовал себя третьим колесом рядом с вами, ребята.
– Не возможно, – оспорила я. – Мы были тремя товарищами. Мы все делали вместе.
– Пфф, ну да, конечно, – ее глаза блестели от веселья. – Во-первых, у вас обоих были свои маленькие шутки, которые я никогда не могла понять.
– Но...
– И вы всегда пытались втянуть меня во все ваши увлекательные приключения, которые меня не интересовали.
– Не правда!
– Пешие прогулки?
– Ты ходила!
Она покачала головой так быстро, что ее хвост растрепался.
– Рисование?
– Хорошо, ты знаешь, это не справедливо.
– Единственное, что мне нравилось делать с вами двумя – ходить в библиотеку, чтобы взглянуть на старые книги, и даже тогда вы оба были странными.
– Не наша вина, что мы не были непристойными, как ты, – я ответила с подмигиванием.
Стефани фыркнула и покачала головой.
– Как угодно. Это нормально. Я приняла это.
– Что?
– Что он и я были двумя твоими лучшими друзьями, но это не делало его и меня лучшими друзьями. Вот так это было.
– Как так? – я отклонилась назад на диванную подушку, наслаждаясь тем, как моя голова утонула в бархатистой мягкости. Головная боль быстро нарастала, и я не могла сказать, было это вызвано нашим путешествием по воспоминаниям или грубым разочарованием от того, что тот, кто был так дорог мне, отверг меня.
– Родственные души должны быть лучшими друзьями. Откуда как ты думаешь, взялась фраза «вышла замуж за моего лучшего друга»?
– Он не моя родственная душа, – хотя я сказала слова вслух, мое сердце сжалось в разочаровании. Часть меня всегда надеялась, что мы такими являлись, но теперь я не была так уверена.
Я часто представляла себе наше воссоединение. Я, бегущая в его объятия, и Джесси сжимающий меня крепко, как будто стерлись все годы, что мы были врозь. Но это была просто фантазия. Он никогда не думал, и не будет думать обо мне больше, чем «Просто Рокки», о чем свидетельствуют наши неловкие «танцы» с самого начала.