– Мы просто пытаемся выяснить душевное состояние вашей жены.
– Ее душевное состояние? – Марк не знает. – Ли нелегко понять. Она обычно очень спокойная. – Почти отстраненная. Честно говоря, это одна из вещей, привлекшая его к ней. Она совсем не истеричная. Не слишком эмоциональная. Ну, по большей части. Когда они познакомились, у Марка было достаточно проблем, достаточно навалившихся эмоций – своих и мальчиков – он не смог бы справиться с чувствительной, чрезмерно возбудимой женщиной. Ему нужна была ясно мыслящая, сдержанная, собранная жена. – Поэтому ссора была такой необычной. Не в ее характере так бурно реагировать. Кричать на меня, на мальчиков.
Потом, когда настало время сна, она не забралась в кровать, забыв о случившемся.
– Я не могу. Я просто не могу, – пробормотала она, доставая запасное одеяло из шкафа. – Я не могу спать с тобой в одной комнате.
Марк не предложил поспать на диване. Ну ее на хрен. Она вела себя как телка.
Они едва перекинулись словом за завтраком. Ровно столько, чтобы убедить Себа, что все в порядке. С двенадцатилетками еще можно это делать, заставить думать, что вы взрослые и управляете кораблем. Оли был менее убежден – он уже понял, что взрослые настолько же потеряны, как все остальные. Она сделала Марку тосты как обычно, он их не съел. Он вел себя как мудак, встал в позу, отверг ее мелочным, жалким способом. Он плохо спал. Он все думал, что она поднимется и мягко скользнет под одеяло. Что они прижмутся друг к другу, не нуждаясь в словах, потому что знают – это была глупая, раздрутая ссора. Но она не пришла.
В три часа ночи ему надоело таращиться в потолок. Он откинул одеяло и прокрался вниз к ней. Готовый перешагнуть свою гордость, сделать первый шаг. Он ожидал, что она не будет спать, может, читать, может, глазеть в темноту, как он. Она спала. Глубоко и ровно дышала. Он не знал, почему, но ее способность спать после всего сказанного разозлила его еще сильнее, чем если бы он обнаружил ее плачущей.
Волна вины захлестывает комнату. Она чуть не поглощает его. Он глубоко вдыхает.
– Она пропала. Вам нужно искать ее, а не тратить время зря, сидя здесь со мной.
– В большинстве случаев за скандалом следует период охлаждения, а потом жена возвращается домой, – говорит полицейский. Кажется, на него этот факт нагоняет скуку.
– Это не был скандал. – Марку не нравится подбор слова, не нравится нить размышлений Таннера. Такое пишут в газетах, не так ли? «Полицию вызвали из-за домашнего скандала». – Я не бил ее, ничего такого, – настаивает Марк.
– А вы так делали? Когда-либо? – Этот более острый вопрос озвучивает женщина.
– Нет! – Марк осознает, что ему нужно перестать разговаривать. Он понимает, что вполне может усугублять ситуацию. Он не может мыслить отчетливо. Он словно на тридцать секунд отстает от реальности, как когда в новостях показывают репортаж с места событий с задержкой времени – это кажется не совсем настоящим. Достоверным.
Марк не может догнать события. Он не может реагировать достаточно быстро, чтобы что-либо спасти. Его мысли отрывистые, разрозненные. Это ожидаемо, учитывая травму и недостаток сна в последние дни. Он словно тащит свое тело сквозь чужую жизнь. Слава богу, он не сказал этого вслух. Никому не стоит говорить о таскании тел. Он не чувствует себя полностью в сознании, но это не похоже на сон или кошмар; в них есть плюс – каким бы странным или нервирующим он ни казался – в конце концов вы проснетесь. Марк знает, что он не проснется внезапно, получив старую жизнь назад.
– Мы просто задели чувства друг друга, – бормочет он, защищаясь.
– Я полагаю, вы звонили жене? Отправляли сообщения?
– Да, я звонил ей во вторник.
– Не в понедельник?
– Да, но… – Полицейский занес ручку над блокнотом. Собранный, готовый записать слова Марка. Ему нужно быть осторожным. Точным. – Я звонил, она не взяла трубку, поэтому я оставил голосовое сообщение с извинениями. Когда она не перезвонила, я просто подумал, что она излишне обижается. Знаете, немного упрямится. Стоит на своем. С тех пор я отправил несколько сообщений в WhatsApp, но она их не прочла. Опять же, я думал, она стоит на своем.
– А теперь?
– Теперь я беспокоюсь.
Они задают больше вопросов, быстро выстреливая их по очереди. Марк мотает головой из стороны в сторону, отвечая и пытаясь не отставать. Пытаясь быть точным. Осторожным.
– Что-нибудь пропало?
– Вроде чего?
– Что угодно: вещи, обувь, сумка, ее паспорт.
– Нет, ничего. Я так не думаю. Я не проверял все. Откуда мне знать? У нее много одежды.