Лекси все время размышляла об этом, даже когда они разговаривали.
Майлз привел ее к гроту и показал пещеру. Но Лекси там не понравилось: она боялась летучих мышей и темноты. Майлз говорил, что пещера довольно большая, а Лекси она показалась тесной.
Не решаясь идти вслед за Майлзом, Лекси осталась ждать у самого входа.
До нее доносился его голос:
— Здесь так здорово, Лекси! Идите сюда.
— Нет… мне и тут хорошо. — Она услышала, как он посмеивается над ее ответом.
— Эта пещера переходит в другую!
И тут он исчез из виду. Лекси застыла от ужаса. Вдруг с ним что-нибудь случится?
— Майлз! — позвала она.
— Я тут, — послышался его голос.
— Пожалуйста, не уходите далеко.
— Вам не нравятся пещеры?
— Я никогда в них не бывала. Вдруг там водятся привидения?
— Вы это серьезно? — Майлз огляделся по сторонам. — А мне пещеры нравятся.
— Значит, в душе вы спелеолог. Кажется, так называются те, кто обследует пещеры?
Он усмехнулся.
— Может быть, и спелеолог.
Лекси стало не по себе. Освещение было какое-то странное, воздух — сырой, а тени на потолке были похожи на летучих мышей.
— Пойдемте на берег — посмотрим, что подарил нам прибой, — предложила она, широко улыбаясь.
— Ну ладно, пойдемте.
Довольная тем, что они ушли из пещеры, Лекси взглянула на небо.
— Наверно, будет дождь. Ну и ладно, не растаем, к тому же дожди здесь теплые.
Вдруг Майлз остановился и закрыл глаза. Лекси встревожилась:
— Что с вами?
— Я почувствовал, как идет дождь.
— Вы вспомнили? Майлз открыл глаза.
— Даже не знаю, как это назвать.
— Какое-то видение?
— Вроде этого.
Лекси понимала, что рано или поздно память к нему вернется. Отдельные вспышки воспоминаний вернут Майлзу его прошлое.
— Это случилось так неожиданно, — заметил Майлз, когда они продолжили путь.
— Так и должно быть. Какое-то слово или понятие потянет за собой целую цепочку воспоминаний.
Если бы я знала, какие слова могут вернуть ему память, то постаралась бы избегать их! — подумала Лекси, сама понимая, что такое желание продиктовано эгоизмом. Как смеет она желать, чтобы Майлз подольше не вспоминал о своем прошлом?
Но общение с ним было теперь приятным, и он ей очень нравился именно таким. Ни один мужчина не производил на Лекси большего впечатления, чем Майлз.
Настроение у нее испортилось: зачем мне эта заноза в сердце?! Но как не влюбиться, если, кроме него, рядом никого нет? К тому же он веселый, жизнерадостный, добрый, заботливый и необыкновенно хорош собой.
Да уж, хорош: небритый, всклокоченный, в рваной одежде и босой! И тем не менее. У него звучный голос и раскатистый смех. Конечно, так не бывает, но чувство юмора появилось у Лайтона после кораблекрушения, больше я ничем не могу это объяснить…
Пока они шли, Майлз подбирал ракушки, а затем снова их бросал.
— На этом острове много красивых раковин.
— Да, попадаются красивые. Глядите, что там такое?
— Похоже на кусок ткани.
Это и в самом деле оказалась ткань голубого цвета.
— Наверно, скатерть, — предположила Лекси, рассматривая ткань. Так же, как и брезент, она была порвана в нескольких местах и сильно помята. — Я думаю, она точно с яхты.
— Вполне возможно.
Взглянув на океан, Лекси попросила:
— Выброси нам банку кофе, пожалуйста. Майлз рассмеялся, а Лекси продолжала: — А еще кусочек туалетного мыла и зубную пасту!
- Спички, пожалуйста! — крикнул Майлз.
— Да, — подхватила Лекси, — спички, можно было сварить кофе.
— И бритву! Лекси засмеялась.
— Чистую одежду девятого размера!
— Мужскую одежду… мужского размера! Они продолжали дурачиться:
— А что, если заказать на обед жареную индейку?
— Или запеченную лососину с грибами?
— Великолепно! — простонала Лекси.
Теперь они хохотали наперебой, сами над собой и друг над другом.
— Две порции спагетти! — крикнул Майлз.
— Оливки, пикули, сыр!
А океан продолжал катить свои волны, не выбрасывая на берег ничего, о чем они просили. Немного успокоившись, Лекси опустилась на песок.
— Телефон, пожалуйста, — проговорила она со вздохом.
Майлз прилег возле нее, опершись на локоть.
— И почтальона.
Лекси взглянула на него, готовая снова расхохотаться.
— Почтальона? — Она откинулась на песок, прижимая руку к животу. — От смеха становится легче.
— Совершенно справедливо.
— Даже не верится, что все это у нас было.