... Как он оказался здесь?
Глава вторая.
1
- В сентябре 1941 года, оправившись после ранения, я попал в запасной полк и, вопреки желанию вернуться в свою эскадрилью под Ленинград, был направлен на юг, в совершенно незнакомую часть.
Мое настроение сразу испортилось. Мне хотелось вернуться к друзьям -побратимам, с которыми после ускоренного выпуска из училища защищали небо Ленинграда, и вдруг... Посылают куда-то!
Я начал проситься, но в ответ услышал категорическое: поедете туда, куда посылают, вы там нужнее, это надо понимать!
Я понимал, но настаивал на своем. Тогда командир полка ткнул мне в руки документы и рявкнул:
- Кругом! Шагом марш!
В подавленном настроении, с тяжелым сердцем ехал я на юг. Лежал на верхней полке вагона, не вмешивался в разговоры и молча смотрел в окно. Оживился только тогда, когда на горизонте забелели мазаные домики, а у них раскинулись вишневые сады. Полтавщина! И домой недалеко, потому что родом я из-под Киева... Но пути туда нет - там уже оккупанты!
Одним мрачным осенним утром я сошел с поезда на перроне небольшой степной станции и сразу же направился к военному коменданту, чтобы узнать, как ехать дальше.
Здесь было людно, и я расстроился от мысли, что придется целый день обтирать стены этого неприветливого, прокуренного сигаретным дымом помещения. Но меня совершенно неожиданно выручил незнакомый летчик, старший лейтенант, который как раз вышел из дверей кабинета.
Был он невысок, но широк в плечах, крепкий. Имел прокрапленный веснушками курносый нос. Из-под пилотки выбивались рыжие волосы. В карих глазах искрилась приветливая улыбка.
Красивым его не назовешь, скорее - наоборот. Протолкавшись сквозь толпу к выходу, он в самом хвосте очереди увидел мою понурую фигуру.
- А - а, воздушный флот! Здорово, браток! - И хлопнул меня по плечу. - Тебе куда? На время не к нам?
Его карие глаза приветливо улыбались, и от того все лицо стало добрым, привлекательным. Я назвал номер части. Старший лейтенант даже руками развел.
- Так это же к нам, браток! Просто замечательно! Истребитель?
- Истребитель!
- Я тоже. Меня зовут Марком Архипенко. А тебя?.. Володя?.. Прекрасно!.. Где воевал?.. Под Ленинградом?.. О- о! Так это же прекрасно!.. Пойдем, браток, со мной - поедем!
- Как - поедем? Куда? На чем?
- К нам, конечно. На аэродром... Машиной... Я здесь в командировке...
Мы вышли на улицу, и я увидел "трехтонку". В кабине сидели двое: водитель, пожилой человек с пышными русыми усами, и красивая чернобровая девушка- лейтенант.
Архипенко открыл дверцу.
- Ниночка, этот парень поедет с нами. Истребитель. Из госпиталя. Его имя Володя... т.е. Владимир Булатович.
Девушка- лейтенант протянула из кабины руку, ее пожатие было крепким, энергичным.
- Нина Бережная. Мы все будем рады, что нашему полку прибыло.
Я хотел что-то ответить, но Архипенко подтолкнул меня сзади:
- Еще будет время наговориться... Поехали!
Мы прыгнули в кузов, удобно устроились среди каких-то мешков, тюков, ящиков - и машина сразу тронулась. Когда выехали за городок и с грейдера повернули на полевую дорогу, я, кивнув головой на кабину, спросил:- Тоже летчик?
Архипенко, видимо, успел задремать, потому что сначала не понял, а потом улыбнулся:
- А - а, вот ты о чем! И тебе наша Ниночка приглянулась? Неудивительно - красавица! Замечательная, скажу тебе, девушка! Весь наш полк влюбился в нее!.. Но сразу хочу предостеречь - влюбляться можешь, никому это не запрещается, а рукам воли не давай! Ребята ревниво следят!.. У нас неписаный закон: Ниночка выберет сама, кого захочет... Вот если бы знал!.. А девушка она замечательная! Я тоже, признаться, вляпался в нее по уши. И что? Не с моей рожей, признаваться ей в любви... Вот если бы имел твою внешность, братец! Тогда, может, и посмел... Да, правда, у нас красавцы!
Я почувствовал, что краснею от простодушной похвалы болтливого старшего лейтенанта, и, чтобы скрыть смущение, спросил:
- И что же она делает в вашем... то есть в нашем полку?
- Как - что? - Удивился Архипенко. - Истребитель! Как и мы с тобой! Да еще какой!.. Ты сколько сбил?
Вопрос неожиданный и, как для летчика, не совсем тактичный. Горькое начало войны показало, что далеко не каждому летчику, несмотря на массовый героизм и самопожертвование, везло сбить врага. Не хватало боевого опыта, а самолетам - скорости. И я снова покраснел.
- Только одного. Да и то с помощью напарника...