"Ах ты гад! Фашистская нечисть! Ты же подстерег девушку!.. Ну, от меня не уйдешь! Сам погибну - а тебя уничтожу! " - Мелькнула мысль.
Руки крепче сжали штурвал. Послушный самолет будто почувствовал мое душевное состояние и пошел в пике. Я сросся с машиной и ни о чем больше не думал - ни о Нине, ни о себе. Стремился одного - уничтожить врага! Догнать убийцу, сбить негодяя!
Вот я ловлю его в прицел, приближаюсь. Он заметил меня, пытается вывернуться, берет штурвал на себя, чтобы круто пойти вверх. И я слежу за каждым его маневром и, когда он вдруг попадает в самое перекресток моего прицела, бью одновременно из пушек и из пулемета. Сильная отдача, самолет на мгновение, кажется, останавливается, кровь носится мне в голову, вплоть затмевается в глазах, - но радость победы горячей волной заливает грудь, потому что "мессер" взрывается и разлетается на куски!
Я выравниваю машину. Оглядываюсь. Где же четвертый? Подстерегает меня? Нет, пораженный гибелью товарищей, вовсю убегает на запад. "Слабак! Нервы не выдержали"- думаю я.
И тут мое сердце чуть не выскочило от радости из груди: под белым куполом парашюта увидел Нину. Она махала мне рукой. Подлетев ближе, я понял - приказывает возвращаться на аэродром, к своим. Я отрицательно покачал головой. Мол, как же оставлю тебя одну? В ответ увидел крепко сжатый девичий кулачок: выполняй приказ!
Этот язык жестов был нам обоим понятен. Я снова покачал головой и продолжал делать круг за кругом, пока она не приземлилась на болоте, в жидком ивняке.
Я видел, как ветром шарахнуло парашют, как потянуло девушку между кустами по кочкам, как она подтягивала стропы и, наконец, отстегнула лямки...
Итак, живая, но на чужой территории! Разве мог я покинуть ее там? Чтобы попала в плен? Чтобы над ней издевались и глумились нацистские выродки?
Я промчался над землей, выбирая площадку для посадки.
Везде кусты, кочки, одиночные деревья. Никакого сомнения - разобьюсь. Единственный выход - садиться на узкую полосу твердого берега над рекой. Правда, обуревали сомнения - не увязнут колеса?
Но выбора не было. Я пролетел еще раз, внимательно присматриваясь к месту, куда собирался сесть, а затем, развернувшись, пошел на посадку.
Самолет сел благополучно. Я поспешно выбрался из кабины и побежал изо всех сил к небольшой темной фигуре, припадая на левую ногу, ковыляла к берегу.
- Ниночка, ты ранена? - Крикнул издалека. - Постой! Не трать сил! Я помогу тебе!
Она продолжала ковылять.- Что с тобой? - Спросил я, подбегая.
- Э, мелочь... вывихнула ногу... Обойдется!
Лицо ее побледнело. Она покачнулась.
Ни слова не говоря, я схватил ее на руки, прижал к груди и пошел к реке.
Девушка запротестовала, сердито воскликнула:
- Ты что! Сдурел? Отпусти немедленно!
- Молчи! - Прикрикнул я сдавленным голосом, ибо идти было трудно: высокая трава путалась в ногах. - Держись крепче меня! А то отпущу!
- Оставь меня! Я сама! Как ты смеешь!
Она уперлась кулаками мне в грудь, пытаясь вырваться из неожиданных объятий.
- Перестань, чертенок! - Рассердился я. - Очень ты мне нужна, красавица! Конечно!.. Но должен, потому что погибнем оба!
Я еще крепче прижал ее к груди и вдруг почувствовал, что она притихла, потом ее левая рука охватила мою шею, а правая - плечо. Идти сразу стало легче.
- Так бы сразу! - Буркнул я в сердцах, почувствовав, как ее кудри, выбившись из-под шлема, щекочут мое лицо.
Наши взгляды встретились. Девушка смотрела на меня с испугом и удивлением. И тут я заметил, какая она красивая. Тугие бледные щеки медленно начали наполняться румянцем, темно - бархатные глаза, опушенные длинными ресницами, были выразительны и искрящиеся, а сквозь раскрытые пухлые губки пробивалась снежная белизна ровных зубов.
Видно, она заметила, что я рассматриваю ее не без восхищения, поэтому сразу вспыхнула и отвела взгляд.
Неожиданно с опушки захлопала выстрелы. Над нами просвистели пули.
- Немцы! Я бросился бежать. Спешил, чтобы поскорее взлететь в воздух, ведь незыблемая машина - это прекрасная мишень для врага.
Уже совсем недалеко. Сто шагов пятьдесят, двадцать... Я дошел до самолета, помог Нине взобраться в кабину, потом забрался сам. Мотор работал.
Стрельбы не слышно, зато видно, как от опушки по кочковатой желтой равнине, испещренной редкими кустами, бегут темные фигуры.
Я поддал газу. Мотор взревел, и самолет, сдвинув с места и оставляя позади себя следы на траве, начал набирать скорость. Короткий разгон - и машина в воздухе. Теперь только бы не встретиться с вражескими "охотниками", парящими в поисках легкой добычи!