Кто он? Бывший социал - демократ? Коммунист? Просто честный, порядочный человек? Какую жизнь прожил? Какие мысли и чувства таятся под его крутым загорелым лбом, на котором долгие годы проложили не одну глубокую борозду? Или потерял сыновей или семью и от того плачет?
Узнав, что Гитлер избежал смерти, Куц тихо выругался.
- Черт побери! Как не повезло!.. Террор жесток, а станет вдвое злее! Теперь эсэсовцы будут проявлять бешенство еще сильнее!.. Посмотри, как серый от страха Нушки... Конечно! Знает, мерзавец, что жить вольготно ему до тех пор, пока жив его бесноватый фюрер!.. А за этот испуг он отплатит кровавой расправой... Нам, конечно... Проклятье!
Почти два часа все бездельничали: немцы никак не могли прийти в себя. Затем понемногу оправились, успокоились. Прозвучала чья-то короткая команда: "Льос!" И снова застучали тысячи ног, обутых в деревянные башмаки, заскребли об щебень кирки, вилы и лопаты, скрежетали вагонетки, на которых подвозили новые рельсы, стальные шпалы и разнообразный инструмент для ремонта пути.
А где-то в три часа дня вдруг надсадно завыли сирены. Воздушная тревога!.. В последнее время воздушные налеты стали обычным явлением. Все при этом бросали работу, оставляли квартиры и бежали в бомбоубежища, а из небольших городов - в поле.
Так случилось и на этот раз. Как только загудели сирены, полетели вниз лопаты, кирки, домкраты. Сотни людей, одни с бранью и проклятиями (немцы), а другие с тайной радостью (иностранцы), хлынули на север, за город, где виднелась под горой, поросшей лесом и кустарником, автострада.
Улица, по которой катилась разномастные толпа беглецов, когда –то широкая и, видно, хорошая, теперь была разрушена до основания разбитая во время ночного налета. Слева от костра - виделись разбомбленные цеха авиазавода, справа зиял страшными воронками квартал жилых многоэтажных домов. Руины были свежие. Еще кое-где дымились сизые дымки недавно потушенных пожаров. Первыми бросились бежать гитлерюгенцы, немчуки -подростки в светло- коричневых рубашках с погончиками, темно - коричневых коротких штанишках, с портупеями, к которым крепились игрушечные кинжалы. За ними последовали уважаемые домохозяйки, а потом уже побежали и солдаты учебных рот, и военнопленные, сопровождаемые престарелыми часовыми, и гражданские рабочие- иностранцы, и, наконец, подхваченные неудержимым потоком узники концлагеря.
В небе послышался глухой далекий гул. Он ежесекундно нарастал, приближался. Шла воздушная армада.
Загроможденная обломками и глыбами разбитых домов, широкая улица вдруг стала тесной. Все поспешили, побежали. Все перемешалось. Конвоиры потеряли пленных, эсэсовцы - узников... На несколько минут лишилась субординация, всякая зависимость и подчиненность.
А тревожный гул усиливался, нарастал. И вот внезапно из-за горных зубчатых вершин, покрытых лесом, вынырнули самолеты. Серебристо - сизые небольшие крестики, аккуратно выстроенные в тройки, девятки, они медленно следовали из-за горизонта на чистое летнее небо, как на бесконечную морскую гладь, и направлялись, минуя город, на запад. И казалось, что не будет ни конца, ни края.
Неужели отбомбились где-то? Неужели пронесет?
- Идут мимо, - с сожалением сказал Куц, переступая через кучу кирпича и какого-то хлама, вынесенного взрывной волной из чьей-то квартиры. - Может, и пронесет... А жаль! Двинули бы сюда! Чтобы от наших мучителей осталось мокрое место!
- А от нас? - Спросил Володя, на ходу с удивлением рассматривая разрушенный дом.
При взрыве бомбы фасадную стену оторвало и швырнуло на улицу, а задняя, с квартирами - сотами, осталась цела. Там стояла припорошенные рыжевато - серой пылью мебель, на стенах, перекособочившись, висели в тяжелых рамах картины, кое-где уцелели под потолками даже бронзовые люстры.
- От нас? - Переспросил Куц и тут же решительно махнул рукой: - Э-э, что о нас говорить! Я согласен и сам погибнуть, чтобы их, гадов, переколошматило!.. И смотри! Кажется, летчики услышали меня - заворачивают сюда! Действительно, от воздушной армады отделились полтора десятка самолетов и стали быстро приближаться к городу. Охваченные ужасом, люди закричали, засуетились и вдруг побежали вовсю вверх, к недалекому леску, росшему по ту сторону автострады. Все перепуталось, смешалось - немцы, иностранцы, женщины, подростки, солдаты, узники концлагерей... Где-то исчез длинный Куц, - видимо, бросился наутек.