На торгах Гар быстро вычислил южанку и девушку из восточных земель, а с этой ничего не ясно. Ни рисунков на теле, как у женщин с юга, ни жёлтых глаз, как у жителей западного края — светловолосая, синеглазая. Наверное, красивая. Болезненный вид сильно мешал разобраться, какой она была. Купец сказал, что рабыня не знает шинарского, значит, Гар не сможет с ней поговорить, и даже с помощью жестов общаться не выйдет. С другой стороны, слепота девушки не даст ей испугаться уродства Ансгара. Тёплые мечты накрыли мужчину с головой, и только протяжный стон невольницы смог выдернуть из плена фантазий.
— Тебе больно? — он обеспокоенно смотрел на девушку, стоя рядом с лежанкой.
Открыв глаза, она смотрела, словно сквозь Гара, и щупала ладошками шкуры, видимо, пытаясь понять, где находится. Огонь в очаге нагрел хижину, мех окутал нежностью исстрадавшееся тело — не нужно слов, чтобы понять, что она вырвалась из лап торговца и попала не в самые плохие руки. Девушка пыталась что-то объяснить, Гар не понимал её языка, но чужая речь казалась мужчине мелодичной, красивой, почти как песня. Невольница замолчала, и мужчина отправился за миской. Как только Ансгар вернулся и устроился на краю лежака, девушка присела, прикрывая голую грудь пушистой шкурой.
— Не о том думаешь, — ворчал на себя Ансгар.
Он зачерпнул похлёбку ложкой и сунул её в раскрытый для очередной фразы рот девушки. От неожиданности она дёрнулась, пытаясь убраться подальше от незнакомого деревянного предмета, но через мгновение почувствовала вкус еды на губах и сама потянула дрожащие костлявые пальчики к Гару.
— Вот умница, — он кормил её и улыбался, как ненормальный.
С замиранием сердца воин смотрел, как девочка пьёт бульон из ложки. Ему хотелось прикоснуться к ней, расчесать волосы пальцами — совсем неуместные мысли, и он корил себя за это. Для начала девушку стоило поставить на ноги, а уж потом будет видно — примет ли она ухаживания уродливого воина или отвергнет. Шесть ложек, и рабыня наелась — кивнула в знак благодарности и улеглась.
Такая хрупкая и обессилившая, как он станет её выхаживать? Воин прибрал грязную посуду, улёгся на пол перед очагом и жестом подозвал Дозора. Похоже, шаги зверя не испугали невольницу.
— Подружитесь, — Гар устроился на шкурах, потеснив белого волка.
Сон так и не пришёл. Ансгар ворочался, размышляя, чего нет в доме. Нужно купить невольнице одежду, да и еда повкуснее ей не повредит. Голова мужчины чуть не лопалась от мыслей — Гар прикидывал, сколько золота осталось после расчёта с купцом. Может быть, ещё хватит на пару горстей соли и мешок овощей. Если девочка захочет остаться, весной Гар вспашет заброшенный огород за домом и посадит всё, что она пожелает. Можно и сад разбить. Фруктовые деревья начнут плодоносить нескоро, но ведь начнут.
Гар открыл глаза и посмотрел на девушку — она тоже не спала.
— Я Ансгар, — прошептал мужчина.
Пленница с сожалением поджала губы. Стараясь не кряхтеть, он поднялся на ноги и, поразмыслив несколько секунд, отправился к лежанке. Хитрый волк тут же перебрался на нагретое хозяином место.
— Ансгар, — мужчина прижал её ладонь к своей груди.
— Ангар, — тихо повторила девочка.
— Анс-гар, — поправил воин. — Гар.
— Гар, — этот вариант имени пленница выдала без акцента и закрыла глаза.
Она нащупала руку мужчины и что было сил сжала тощими пальчиками. Воин понял — рабыня не желает, чтобы он возвращался на пол. Плевать на рвущуюся из исподнего похоть — он устроился с краю, уткнувшись носом в колено пленницы.
Пленница… Отныне он даже в мыслях не позволит себе так её назвать. Ансгар постарается сделать всё, чтобы девушка не чувствовала себя рабыней. Ведь если птицу запереть в клетке в одиночестве — это неволя. А пара в клетке? Семья? Может, не самая правильная и не до конца счастливая, но семья. Улыбка смяла страшные шрамы на щеках Ансгара.
Глава 4
«У меня свое лето и своя осень,
И девчонка Весна забегает в гости»
© Группа «Пилот» — «Девочка Весна»
Внутреннее ощущение времени подсказывало слепой Ёле, что утро давно наступило, вот только толком уснуть у неё так и не вышло — мучили кошмары. Она никак не могла избавиться от ощущения потных рук покупателей на теле, чувствовала смердящее дыхание купца, и, лишь выскальзывая из слабой хватки сна, с облегчением вздыхала.