Жилец заучивал выражения, ненужные ни на работе, ни в быту. Чем они ему понравились, объяснить не мог. "Забор воды", рыба "голый прямую, "продается девочка-боксер от злобных родителей". Иногда у него было игривое настроение, и он спрашивал Леру:
- В каком слове семь "о"? Не знаете? Обороноспособность! А три "щ"?
- Дайте подумать.
- Не надо думать. Защищающий.
Последние полчаса Лера занималась с учеником устной практикой. Вопрос ответ.
- Майкл, где живут ваши родители?
- Отец в Египте, мама в Испании.
- А в Англии у вас есть родственники?
- Нет.
- Вы женаты?
- Я свободный.
- Что вам нравится в России?
- Русский язык и женщины.
После урока Майкл уходил из дома. Возвращался не поздно, проходил в свою комнату и затихал. Вечером, когда Лера уже лежала в постели, жилец шел на кухню, жарил мороженый шпинат. Кровать англичанин не убирал. Одеяло клал на стул, на подушку - плейер с наушниками, под кровать - англо-русский словарь. Лампу он вообще не выключал. Так она и полыхала весь долгий июльский день. Работает под милого чудака, решила Лера.
Урок окончен. Входная дверь хлопнула, англичанин ушел. Л ера выглянула в окно. Он понуро брел по пустынной летней улице, один в целом мире. Остановился у ларька, подошла молодая попрошайка и показала ему что-то. Англичанин покачал головой, обогнул ее и двинулся дальше, и оба скрылись за поворотом.
Бедный ты мой, ну и хозяйка тебе попалась. Ни на балет, ни на концерт не пригласит. Зациклилась на домашних заданиях: составьте диалог покупателя и продавца, опишите дом с привидениями.
На выставку Лера отправилась только ради ученика, из чувства долга. "Алина Крюгер. Персональная выставка. Жизнь как утрата. Вход свободный". В пустом зале бродил бородач с дамой. На некоторые работы он смотрел через дырку в кулаке, чувствовался профессионал. Лера тоже посмотрела через кулак, но разницы не заметила: все те же обнаженные мужчины на курьих ножках, а на заднем плане пагоды в огне. В буклете про Алину было сказано: "Художница проецирует притчевый мир на пространство бесконечного". Интересно, где и как учат писать искусствоведческие тексты? Наверное, с этим рождаются. Бывая в гостях, Лера любила листать художественные альбомы и, посмотрев репродукцию, прочесть, что об этом пишет специалист. Видишь: мальчик накрыл насекомое сачком, по бокам ангелы трубят в пионерские горны, в небе самолет со знаками зодиака на борту. Читаешь: "Художник рассматривает холст как культ мгновения, где упрямство деталей взаимодействует с попыткой осмысления будней". Думаешь: автор текста мало бывает на воздухе, держится на кофе и сигаретах, интимная жизнь чем-нибудь осложнена...
- Ну как, Майкл, понравилась выставка?
- Интересно. Я думаю, что художница - национал-патриотка.
- Почему?
- По кочану.
Так, подумала Лера. Приехали. Русский язык начинаем учить сначала.
На субботу и воскресенье Лера поехала за город, к своим. Просила Майкла дверь никому не открывать и написать сочинение "Как я провел выходные". Сейчас попьем вместе чаю, думала Лера, подходя к дому вечером воскресенья, надо ученику больше внимания уделить, последняя неделя пошла. Еще в передней Лера почувствовала: жарили мясо, со специями. Вошла на кухню. Пол вымыт, от помойного ведра тянет освежителем воздуха "Рогнеда". Открыла холодильник. Так и есть: на полке, отведенной англичанину, домашняя снедь. Женщина! На два дня оставить нельзя, бабу привел. Причем она сейчас здесь, в квартире.
Майкл вышел в коридор.
- Добрый вечер, Лера. Вы не против, если у меня в гостях друг?
Друг тоже вышел из комнаты. Короткая юбка, кривоватые ноги на высоких каблуках. Смиренное личико без косметики. Такие берут мертвой хваткой.
- Снежана.- Девушка протянула мягкую, как тряпочка, руку.- Мы с Майклом английским языком занимаемся.
Лера молча ушла в свою комнату и закрыла дверь. Неужели на ночь останется? Мы так не договаривались. С другой стороны, сдала комнату и не возникай. Уплочено.
Из комнаты англичанина доносился смех. Чем она его так рассмешила? В коридоре зажегся свет. И опять послышался смех. Пошел провожать, слава Аллаху, вздохнула Лера, засыпая.
Майкл вернулся домой только утром. Веселый. Уже не одинокий.
- Я теперь буду жить не здесь. Изменились обстоятельства, извините.- Он протянул конверт.
- Плачу, как договаривались, за весь срок. Лера так растерялась, что спросила:
- И русский язык вам больше не нужен?
- Не беспокойтесь. Нет проблем.
Больше вопросов Лера не задавала. В опустевшей квартире ничего не хотелось делать. Стыдно было вспоминать, как спешила с дачи, от плачущей дочки,- завтра урок!- в электричке, в тамбуре, зажатая между рюкзаками, придумывала упражнение на числительные: пятьюстами шестьюдесятью четырьмя мальчиками, о девятистах сорока девяти девочках...
- Нельзя привязываться к жильцам,- возмутилась Лерина подруга, та, которая работала в квартирном бюро.- Ты бы еще в них влюблялась. Не переживай. Бери карандаш и записывай: первое, супружеская пара из Новой Зеландии, миссионеры. Лечат вензаболевания словом божьим. Им нужна комната на месяц и чулан для миссионерской литературы. Второе, чемпионка Кракова по армрестлингу, с подругой. Просят комнату на все лето без мебели, и чтоб на полу два тюфяка. Думай, только быстренько. Ответ - завтра.
1997 год
Наталия Никитична Толстая
Отцепленный вагон
Когда родился Федя, младший брат, Миша обрадовался. Теперь жизнь переменится. Мама будет сидеть дома, одумается и снова полюбит его, старшего сына. Мишин папа с ними не жил, но иногда приходил и сидел на кухне.
Наливал маленькую рюмку водки, сразу не пил. Гладил рюмку, трогал. Предвкушал. При этом курил и рассказывал маме про своего начальника, которого называл "одноклеточный". Он спрашивал Мишу одно и то же:
- Ну что, Михаил, много двоек нахватал?
В этом вопросе не было ни угрозы, ни участия. Миша копил ответы, которые никогда не произносил. "Тебе-то что до моих двоек". Или: "Откуда ты знаешь, может быть, я отличник". Но больше всего хотелось холодно посмотреть на отца и уйти в свой угол.
Миша жил с мамой и дедушкой. Теперь вот придется жить с Федей. Федин папа был иностранцем. Когда мама вышла из больницы, он привез восемь коробок бумажных пеленок и миксер. Миша ждал, что Анжело купит еще много чудесных вещей или даст денег, но этого не случилось. Итальянец больше не появлялся.
Мама работала в отделе редкой книги, а платили ерунду. Из разговоров взрослых Миша узнал, что пенсия у дедушки Кузьмы Исаковича - сносная. Дедушка сорок пять лет проработал на секретном заводе, в отделе комплектования и сбыта, а теперь, к восьмидесяти годам, нашел дело: занялся литературным творчеством. "Играю со словом",- говорил он по телефону бывшим сослуживцам.
Дедушка вставал рано и не мог дождаться, когда все проснутся и можно будет стучать на машинке. Если рифма не шла, дедушка рисовал гуашью. Последняя работа - большой круг, а под ним маленький - называлась "Домбай перед сходом лавины". Дедушкин закрытый завод теперь закрыли по-настоящему, и Миша думал, что жизнь дедушки Кузьмы прошла неинтересно: полвека комплектовать и сбывать неизвестно что, а потом, состарившись, надеть тренировочные штаны и писать неинтересное про природу.
До редкой книги мама нигде долго не задерживалась, и дедушка говорил про нее: богема. Мама снималась в массовках, однажды играла политзаключенную, которую везут на Колыму в арестантском вагоне. А на самом деле вагон был отцеплен и стоял среди бурьяна на задворках Финляндского вокзала. В перерывах между съемками политические ходили за пивом. Пели птицы и не верилось, что была на свете Колыма. Мама рассказывала про съемочную группу: полдня люди маются без дела, потом, ругаясь, ищут пропавший кабель и ссорятся по пустякам: "Сволочи, кто мой чай выпил? Отвернуться нельзя".
Работала мама и гидом-переводчиком, ездила с итальянскими туристами по Транссибирской магистрали и в Среднюю Азию. Это было, когда все советские народы жили вместе и дружили. Мама вспоминала сказочные страны - Бухара, Хива. Утомленные жарой туристы ложились отдохнуть у арыка, местные девочки в шароварах услаждали их узбекскими танцами, а служанки угощали гостей плодами. Но и с этой работы маму попросили: вела себя не так, как положено по инструкции. Эту инструкцию мама повесила в прихожей, в рамке, а то знакомые не верили, думали, мама шутит.