— Близкие люди должны быть всегда рядом. Им нельзя разлучаться.
— Знаешь, моя бабушка, Нэнси Дэй, тоже так считала, когда встретила дедушку. Представляешь, она дала ему прозвище Два Дня Смеха. Они полюбили друг друга, а родители бабушки были против их союза. Но бабушка жить без него не могла, поэтому ей пришлось уйти из дома.
— Что за имя — Два Дня Смеха? — поразился Зак.
Анни улыбнулась.
— Ты помнишь, я тебе рассказывала, что мой дед был индейцем, а бабушка — белой женщиной? Но она переняла их обычай давать прозвища, исходя из обстоятельств. Я не знаю точно почему, но что-то такое забавное случилось вскоре после их свадьбы, что дедушка просмеялся целых два дня. Бабушка и прозвала его так, но потом сократила имя и стала называть просто Ту[1].
— А как его звали на самом деле?
— Не помню, надо бы глянуть в бабушкин дневник. Но прозвище так прилипло к дедушке, что все его так и называли потом — Ту. Он, кстати, был очень веселого нрава.
После знакомства с суровым Трэвисом Заку трудно было представить, чтобы мужчины в этом семействе были веселыми и смешливыми.
— Расскажи мне про свою мать, — попросил Зак.
Анни просияла.
— Она была такая умная, такая красивая! А как она любила отца — ты себе и представить не можешь!
Зак скептически прищурился, и Анни погрозила ему пальцем.
— Между прочим, папа может быть очень милым и любящим.
— Знаю, знаю. Видно, как он обожает тебя и Мэри.
— Да, правда.
Анни задумалась и немного помрачнела.
— Когда мы с Карлосом поженились, мама была еще жива. Она умерла от редкого заболевания крови. Как жаль, что она не успела увидеть мою Мэри… А правда, Мэри красивая? Лучше нет в целом свете!
— Согласен, лучше Мэри нет, — с гордость, словно говоря о собственном ребенке, подтвердил Зак.
Анни улыбнулась ему.
— Ты действительно не сможешь остаться до возвращения Мэри? Она так расстроится, если не застанет тебя.
Анни вспомнила, как Мэри просидела всю ночь у окна, ожидая, не появится ли на дороге автомобиль Зака. Нет, она не станет рассказывать ему об этом, как и о том, что Мэри выбрала его себе в папы и молила Бога, чтобы ее мечта сбылась. А вдруг он посчитает Анни навязчивой?..
Она проследила за его взглядом. Зак смотрел на карусель, стоявшую на столике и освещенную лучом солнца, проникшим в комнату сквозь шторы. Чувствовалось, что он думает о Мэри и борется между необходимостью вернуться в город и желанием повидать ребенка. Несомненно, Мэри и Зак — родственные души, они так привязались друг к другу.
Для Анни это было очень важно. Она сама могла испытывать самые глубокие чувства к человеку, подарившему ей радость любви, но, если бы он не пришелся Мэри по душе, она не задумываясь порвала бы с ним. Но ее дочь полюбила Зака всем сердцем, доверив ему самые сокровенные свои тайны, а главное — он отнесся к ней с необычайной теплотой и пониманием.
— Нет, я не могу остаться, — сказал наконец Зак. — А что, если я заеду на ферму Коуди после того, как все сделаю в городе, на обратном пути в Остин?
— Неужели ты действительно заедешь к ней? — воскликнула Анни.
— Я отвезу Мэри этот подарок.
Анни вспомнила, как Коуди утром говорил Мэри о Санта-Клаусе и его оленях. Теперь Мэри точно поверит, что Зак и есть сказочный Санта-Клаус. Как она обрадуется! После стольких потрясений — пожар, страшные гремучие змеи — ребенку необходимы положительные эмоции.
— Конечно, Зак, — сказала она. — Мэри будет в восторге: твой приезд, эта чудесная игрушка. Для нее ты просто волшебник.
— А для ее мамы?
— Тоже и даже больше.
Зак взял ее руку и поцеловал запястье.
— Значит, решено — я к ним заеду. Коуди особенно будет рад повидать меня. Точно?
Анни расхохоталась.
— Он будет просто счастлив. Заодно расскажет тебе историю про двух подружек — змей, которых он утром закопал в саду.
— Господи, какой ужас!
— Для вас, горожан, это действительно ужас.
Он прижал ее к себе.
— Я так рада, что ты приехал! — прошептала она, чувствуя, что снова как воск тает в его объятиях.
— Я тоже.
— Тебе сейчас лучше?
— А разве мне было плохо?
— Я имею в виду твой страшный сон. Все прошло?
Зак вспомнил жуткое ощущение загнанного, преследуемого зверя, которое испытал во сне, но теперь оно не вызывало неприятных ощущений — ведь Анни спасла его.
— Почти что прошло. Надо бы заняться с тобой любовью, чтобы окончательно удостовериться.
— Так чего же ты ждешь? — прошептала она, целуя его в губы.
— Уже час дня, — недовольно пробурчал Трэвис Кэйд, глядя в окно.
— Ну и что? — отозвалась Джерт.