И чукчам за полярным кругом,
Оформлю рилсы в инстаграм,
Пролайканы что будут другом.
МЕНЯЕТСЯ МОДА
Время уходит, меняется мода
Пышных причёсок на локона шпиль.
Полупоклоны вполоборота —
На реверанса отточенный стиль.
У кавалеров блистают камзолы,
Дамы затянуты в строгий корсет.
Каждое время имеет резоны,
При поколении — свой менуэт.
Яркого атласа рюшки и складки,
Белых перчаток тончайшая нить.
Выпал платочек — увы, беспорядки…
Ох, извините, не смейте казнить!
Так, век за веком, уходит эпоха,
Вроде, потерян возвышенный слог.
Только вот сердце заходится вздохом,
С дамами стройный ведя диалог.
АРОМАТЫ ОСЕНИ
Ароматы — крышу сносит!
За сравненье Бог простит.
Календарь кричит, мол Осень
Править балом норовит.
Нет привычного народа -
Даль бескрайняя видна.
Чем мне нравится природа -
Здесь повсюду тишина.
От нирваны сладко млею,
Будто вовсе без грехов.
Я просторами хмелею
В луговой смеси духов.
Из простых цветочков скромных,
По охапкам разобрав,
Соберу букет огромных
Полевых духмяных трав.
Опьянён я листопадом
Слаще приторной халвы,
Спелым вкусным виноградом,
Ароматами листвы.
ДУРАКИ И АСФАЛЬТ
У развилки дорог
Очень много разлук.
Напряжен диалог
После тысячи мук
Двух сердец молодых,
Что способны любить.
Но судьба бьёт под дых —
Чувства не сохранить.
На клубничных лугах,
Вне дорожных оков
Мы с тобой впопыхах
Развалили наш кров.
Затушили очаг,
Что зовётся любовь.
И невиден овраг,
Где костьми ляжем вновь.
Жизнь по кругу идёт —
За рассветом закат.
Если бизнес не прёт,
Нужно сделать откат.
Так с тузом в рукаве
Закрываем гештальт,
Но проблемы лишь две:
Дураки и асфальт.
ГОРОД БЕЗ СЛЁЗ
За манускриптами грязного мира
Строится ввысь из руинов Пальмира —
Город, в котором неведомы слёзы.
Под тротуаром зачахли мимозы.
В душных квартирах промерзшие стены,
Мёртвые спят — собеседники немы.
Лампы промаслены тухлой соляркой
Шторы запятнаны краскою маркой.
Двери закрыты, стальные засовы,
Гул в коридорах, на вешалках совы.
В саже тарелки горою в подвале,
Съедено сало и деньги украли.
Душ не видать, лишь тела на диванах
По телевизору смотрят о ранах.
От испражнений давно люд инертен:
Сытость неведома, голод бессмертен.
ПОГИБЕЛЬ С КАЖДОЙ НОВОЙ СТРОЧКОЙ
Я с каждой новой строчкой погибаю,
И взгляд суровый твой тому свидетель.
Могилу рою и не постигаю:
Вражина мне ты или благодетель.
Я повидала алые закаты
И джунгли малахитовых оттенков.
Мне не страшны лазурные раскаты
Ветвистых молний, в башенных застенках.
Я созерцала чаек завидущих
И мавра, что белее слив в зефире,
Я откликалась на призыв ведущих,
Которые стебут в прямом эфире.
Была готова я дышать тобою.
И, знаешь: ворочусь к тебе с рассветом,
Когда глазницу обрамишь слезою,
Что ляжет по изгибам трафаретом.
Покой придёт с твоим лицом, бесспорно,
С ухмылкой будет вписан взгляд в контексте
Твоих движений, как в бесстыжем порно,
Где действие венчается в протесте.
КОЧЕВНИК
Кочевник похожий на степи
С отточенным ветром лицом
Приемлет свободу, не цепи,
Ведомый одним лишь творцом.
Где солнце лучами ласкает
Равнину средь выжженных трав,
Неспешно верблюд горб питает,
Всем телом к кореньям припав.
Как чужды домбре каподастры
В степи вне застав и оков,
Таков и пастух своей паствы —
Номад средь нетленных костров.
Кобыз исполняет былину
О друге двугорбом моём,
Где жив я лишь наполовину…
Рассеян во всём остальном.
Степным скакунам подражатель —
Кочевник, живёт предков чтя.
Бескрайних степей обитатель,
Ветров бесконечных дитя.