- Ну что ты, - помахала она рукой уже в дверях, - какой разговор, мы же друзья.
Он вышел на балкон и долго глядел ей вслед, гадая, оглянется ли она, прежде чем скроется из виду. Оглянулась. Посмотрела на балкон и еще раз махнула рукой.
Они расстались, и на этот раз надолго...
Бурной чередой промчались годы, принося все новые воспоминания как хорошие, так и плохие. И в этой повседневной суете, в рутине дней ни один из наших героев словно и не заметил, как им стукнуло уже по тридцать и у каждого осталось за плечами какое-то бремя, гнетущее душу и не спешащее уйти.
Как сложилась дальнейшая судьба Ольги и Геннадия мы, пожалуй, так никогда и не узнали бы, если бы однажды вечером, спустя десять лет, в квартире Ардатовых не зазвонил телефон. Какая-то женщина (красавица - не описать!) нехотя поднялась с дивана, на котором сидела под торшером, уткнувшись в книгу, подошла к аппарату и взяла красную трубку. Потом устало произнесла, вперив невидящий взгляд в висящую на стене картину Шишкина "Рожь":
- Да.
И вдруг!.. Куда что подевалось? Секунда - и ее стало не узнать!
- Генка! Ты?.. Боже мой, откуда ты, где?.. Господи! Ну надо же, кто бы мог подумать! Генка... А? Кто, я? Да нет, не одна, мать в другой комнате... Что?.. Прямо сейчас? Ты с ума сошел! А-а, на даче... прямо как в прошлый раз, помнишь?.. Я тоже. Я все очень хорошо помню, словно это было только вчера... Значит, ты один? А жена?.. Я поняла. Я приду, обязательно приду, через полчаса... ты слышишь? Только соберусь, сам понимаешь, в каком виде... Всё, Генка, жди, иду!
И она положила трубку.
Словно мгновение, пролетели эти полчаса...
Ольга вышла из подъезда вся цветущая, точно куст сирени весной, и сразу помолодевшая на добрый десяток, тот, что стремительно пролетел для обоих. На ней была лиловая блузка и черная, в белый цветочек, юбка; на шее - колье с подвесками в виде сердечек и бусинок; на ногах - розовые туфли; талию охватывал золотистый пояс, усыпанный блестками; в руках - черная бархатная сумочка с кармашками.
Генка открыл дверь... и замер, уставившись на нее, не веря своим глазам. Он увидел ее еще с балкона и не без трепета подумал, что эта женщина идет к нему. Она приветливо помахала ему рукой как тогда, много лет назад, но в тот раз она уходила, сейчас возвращалась. И вот теперь его парализовало. Он даже не мог себе представить, какой она стала красавицей... А запах! Каких только цветов тут не было, как в оранжерее...
- Ольга...
- Генка!..
Она вошла и сразу же, ни слова не говоря, повисла у него на шее. Он не успел даже закрыть дверь. Они не целовались, нет; они просто стояли обнявшись, как добрые старые друзья. Ее голова лежала у него на плече, а губы шептали:
- Генка... как же я рада, что мы снова встретились.
Так же тихо он ответил:
- И я тоже очень рад, Оля...
Она отстранилась, принялась разглядывать его.
- Какой ты стал...
- Какой же?
- Высокий, красивый... возмужал. И, конечно, постарел. Мы все, Генка, постарели на десять лет.
- Только не ты. - Он держал ее руки в своих и боялся отпустить. Не хотела этого и она.
- Почему? - Ее брови выгнулись дугой. - Или я особенная?
- Знаешь, когда я открыл дверь, мне показалось, на пороге стоит Мишель Мерсье.
- Анжелика... Твоя любовь, еще со школы.
- Столь дивно ты хороша. У меня даже нет слов.
- Ну, у писателя всегда найдутся слова...
- Их не может быть у того, кто в шоке...
- Скажешь тоже... - заулыбалась она. Потом придвинулась к нему ближе: - Мы так и будем здесь стоять?
И - глаза в глаза, и губы рядом, чуть движение вперед - и вот он, поцелуй!.. Но Генка только поднял ее ладони и поцеловал каждую по очереди.
- О, ты становишься ловеласом, - рассмеялась Ольга.
- Дон Жуан всегда начинал с этого.
- А заканчивал?..
И взгляд игривый, и улыбка такая же... Что ответить? Вот спросила... Но, мгновение - и он нашелся:
- Заканчивал тем, без чего не было бы дон Жуана. Но если у него это являлось прелюдией, своего рода увертюрой к любовным утехам, то для меня это всего лишь знак внимания и уважения, которые каждый мужчина должен оказывать знакомой ему женщине, пришедшей к тому же к нему в гости.
- Браво, Генка, - похвалила она, - весомое очко в твою пользу. Кажется, эти годы не прошли для тебя бесследно, ты стал четко и, главное, верно излагать свою мысль... Извини меня. Я думала, ты растеряешься, не зная, как ответить на мою глупость...
- Знаешь, Ольга, - положил он конец ее смущению, - если мы сейчас не тронемся с места, то простоим с тобой вот тут, не делая ни шагу, весь вечер.
Она согласно кивнула в ответ.
- Тогда идем.
- Куда? - Она даже растерялась.
- Как куда? Конечно же на кухню! Ты что, забыла про яичницу?
- Ой, и правда... - весело воскликнула она. - С колбасой!
- И под сухое вино!
Щелкнув замком двери и уже на выходе из прихожей, он внезапно остановился:
- Слушай, Ольга, может, беленькой? За встречу...
- Водки, что ли?