- Ты предлагал кому-нибудь свои новые сочинения?
- Начал с Литконсультации. Отдал им три рассказа. Им не понравилось: масса ошибок. Послал еще три - та же история. Еще несколько - и вновь фиаско. В конце концов, они попросили меня не морочить им голову. Я внимательно просмотрел рецензии и вновь углубился в письма Чехова, рассказы современников и "Труд писателя". Бог знает сколько времени понадобилось, чтобы я понял свои ошибки и вновь переделал уже написанное. Но... прочел через полгода - и снова переделал. Потом я стал обивать пороги издательств. Месяцы складывались в годы. Но снова афронт, облом, выражаясь проще. Я был в пяти редакциях, и ни в одной мои рассказы не взяли. Хорошо хоть вернули, иные ставили ультиматум: "рукописи остаются у нас". Говорю: "С какой стати, я создавал их потом и кровью, каждый из рассказов - мое дитя, выращенное, выстраданное мною! Так почему я должен вам его дарить, если вы не желаете его печатать?" Они мне в ответ: "Таковы данные нам указания". Указания, представляешь?! Да это с какого же надо быть бодуна, чтобы выдумать такое!.. В общем, приходилось даже ругаться.
Ольга часто закивала. Потом поинтересовалась:
- Чем они мотивировали свои вердикты в отношении твоих рассказов?
- Одни сказали, что это не их профиль, другие сослались на архаичность, третьи объявили, что это не актуально, четвертые просто возвратили, ничего не говоря, но потом добавили: "нам это не нужно". А иные вообще поставили крест на беллетристике и перешли на публицистику, документальность, историографии... Так что мне с моими рассказами хода нигде нет. Вот думаю обратиться в журналы, хотя...
- Хотя что?
- Гложет червь сомнения: а вдруг они плохи, не годятся для печати? Только не говорят нигде, они ведь не рецензируют, хорошо хоть возвращают. Уж я их так приглаживал, отшлифовывал! Над каждой фразой ломал голову, ухаживал за ней, лелеял, только что не целовал... Знаешь, я уже устал от этих чинуш. Кажется, ну чего им еще надо, золотыми буквами, что ли, писать, или чтобы я оказался племянником или братом какой-нибудь знаменитости?
- Да, - невесело усмехнулась Ольга, - у знаменитости приняли бы.
- А вдруг рукопись оказалась бы безграмотной, такой, как и у меня раньше? Язык, слово, нет образных средств... Ведь тоже вернули бы.
- Не вернули бы.
- Почему?
- Потому. Знаменитость - вот и весь сказ.
- А если он бездарь, если не "рубит", тогда как?
- Тогда, Геночка, сделали бы как надо. На то и редакторы, за это они получают зарплату. Видел, сколько сейчас вышло книг с воспоминаниями наших кинозвезд? Счету нет. Вот ты даровитый, пишешь грамотно, учился этому, хоть и сам, а их кто учил? Да и когда им было? Написали воспоминания и отдали в редакцию, не заботясь особенно ни о слове, ни о фразеологизмах и так далее.
- И что?
- А то, что их там, как ты говоришь, отшлифовали, причесали и открыли зеленый семафор.
- Да разве я против?
- Еще бы! Во-первых, это жизнь в искусстве и, что ни говори, массовому читателю это интересно; во-вторых, это оставляет свой след в истории.
- Это понятно, ну а как же остальные? - допытывался Генка. - Не знаменитые?
- Как?.. - Ольга глубоко вздохнула. - Долго рассказывать. Сам должен догадаться.
Но Генка не догадывался. И она поняла это по его молчанию.
- Все не так просто, - сказала она, - и, в общем-то, не стоит об этом говорить... да, пожалуй, и не буду. Приведу только пример. Автор принес в издательство исторический роман. Прочли. Откровенное барахло, извини за слово. Никакого понятия ни о сочинительстве, ни об истории. Он даже не представляет себе ту эпоху, в которую залез. Так и доложили Главному. Тот резюмировал: "Вопрос решен: рукопись - на полку, придет автор, пусть забирает". Но проходит какое-то время, и Главного вызывает к себе Генеральный. "Дорогой, там у тебя рукопись лежит такого-то автора, так ты дай ей ход". Главный начал сыпать негативами, сказал, что такое "творение" подорвет престиж фирмы, а Генеральный ему в ответ: "У тебя там чем редакторы занимаются? Для чего мы их держим? Они что, не получают зарплату? Получают? Тогда пусть обрабатывают - и в печать!"
Генка молча смотрел на Ольгу, слушал и делал выводы.
Она снова заговорила:
- А вот случай диаметрально противоположный. Но тут вкратце. Принес автор свой роман. Умница, блестяще знает материал, эрудирован, грамотен, пишет так, что не оторвешься, почти без замечаний. Сразу дали положительную рецензию! Так что ты думаешь? Роман не издали, потому что... автор никому не известен.
- Как!.. - в волнении Генка весь подался вперед. - И рукопись вернули?!..
- Представь себе. А автору объяснили причину: "извините, но читатель вас не знает".
- Вот сволочи! - Генка в сердцах хватил ладонью по столу. - А парня-то как жалко!
- Так он и ушел, держа под мышкой пухлую папку. На прощанье сказал: "А я так старался... Хотелось, чтобы понравилось... Я целых два года рожал его в муках..."
Генка закипал: ноздри раздуты, пальцы бесцельно царапают скатерть, глаза не знают куда смотреть. В отчаянии опрокинул бутылку в стакан и "махнул" сто, даже не закусив.