Вайолет подошла к Саванне и достала из кармана телефон, затем остановилась и скривила лицо.
— У меня соблазн написать Заку, сообщить, что я здесь и потребовать, чтобы он тащил свою задницу сюда. Но это полностью испортит сюрприз, не так ли?
Саванна кивнула, оглядывая комнату снова.
— Так и будет.
Вайолет опустила плечи, и слезы наполнили ее глаза.
— Боже, я такая эмоциональная! Черт побери!
— Эй, — сказала Саванна, потянувшись утешать подругу. — Обещай, что не обидишься, если я сделаю предложение?
— Давай.
— Ну, — начала она, — как насчет того, чтобы оставить их одних на немного? Где бы они не находились, давай пока не будем говорить им, что мы здесь. Тем временем, мы можем сходить найти елку, немного зелени, может быть, огоньки?
— Рождественские декорации! — засветилась Вайолет. — Да! Синие огни для елки и четыре новогодних чулка для подарков? Мы даже можем купить по паре подарков! И может даже гоголь-моголь?
Саванна захихикала.
— Желания?
— Не могу с собой ничего поделать. Я хочу съесть каждую калорийную вкусняшку!
— И почему бы тебе не сделать этого? Сейчас почти Рождество! Так что ты скажешь?
Вайолет подошла ближе, чтобы заключить Саванну в объятия.
— Я говорю «да».
***
Ашер показывал путь к комнате армейского сержанта Троя Адамса, а Зак следовал за ним, его гитара была висела на груди, держась на старом плетеном ремне, которое Вайолет подарила ему еще во времена Йеля. Если бы кто-нибудь сказал бы ему, что он проведет канун Рождества в медицинском центре Калифорнийского университета, следуя за ветераном из комнаты в комнату и принимая заявки на Рождественские песни, он назвал бы его сумасшедшим. Но сейчас? Здесь? Если он не мог быть с Вайолет, Зак не мог вообразить места лучше, где мог бы находиться.
— Эй, — сказал Ашер, останавливаясь у двери. — Трой был сильно травмирован в две тысячи одиннадцатом. Фаллуджа. Снайперская пуля. Сломано много костей в черепе, нет уха, его лицо... во всяком случае, иногда путает свои слова, так что, знаешь...
— Знаю, — сказал Зак. — Все хорошо. Пошли.
Ашер с благодарностью кивнул, открывая дверь в комнату госпиталя.
— Привет, Трой! — сказал он весело, когда вошел в комнату.
Зака снова поразила сила и оптимизм его нового друга. Ашер рассказывал, что до встречи с Саванной, он много лет был затворником, но Зак просто не мог себе этого представить. Ашер был таким общительным, таким добродушным с ранеными мужчинами и женщинами, которых Зак встретил сегодня. Но затем, он вспомнил себя до того, как Вайолет снова вошла в его жизнь. Бездушный. Злой. Она смягчила его жестокость и напомнила ему, каково это — любить и быть любимым. Она сделала его таким мужчиной, каким он был сегодня, и Зак гадал, смог ли то же самое Ашер сказать о своей жене, Саванне. Что-то подсказывало ему что да, мог.
— Кто это? — поинтересовался хриплый голос.
— Ашер Ли, — сказал Ашер, подвигая к кровати стул и садясь.
— Ашер, ты старый сукин сын. Как, черт побери, у тебя дела?
Ашер хихинул, когда Трой высунул из-под одеяла мускулистую, татуированную руку, чтобы пожать бионическую руку Ашера.
— Хорошо. Действительно хорошо. Бренда с детьми придет сегодня?
— Ага. Позже. Хотя время для этой процедуры отстойное, — проворчал Трой. — На Рождество в больнице. Но, черт, я просто благодарен, что почти вернул на лицо улыбку.
Зак сделал еще шаг в комнату и посмотрел на мужчину в кровати. Его голова была побрита налысо и обернута белым бинтом, что закрывал почти все его лицо, кроме левого глаза и небольшой части рта.
— Кто это? — спросил сержант Адамс.
Ашер усмехнулся Заку.
— Мой друг.
— У него гитара.
— Ага, — сказал Ашер. — Пришел, чтобы спеть тебе песню.
Сержант Адамс моргнул одним видимым глазом, когда протянул руку для пожатия Заку.
— Трой Адамс.
— Зак Обри. Мне жаль, что вы здесь очутились на Рождество, но я слышал, что вы почти вернули улыбку на свое лицо.
— Кто сказал тебе это? — потребовал сержант Адамс, отдергивая руку прочь и садясь на своей кровати, будто ему угрожали.
Зак держал свою позицию, но переместил свою гитару со спины на живот и наиграл одну успокаивающую ноту «Д».
— Мой друг, Ашер Ли, что сидит прямо возле вас.
Тело Троя расслабилось, когда он повернулся к Ашеру.
— Черт, Ашер. Как долго ты здесь?
— Уже некоторое время, — сказал он, улыбаясь Трою так, будто все было в порядке. — Мне нужно знать твою любимую Рождественскую песню, Трой.
— Мою любимую Рождественскую песню? А что, сейчас Рождество?
Ашер кивнул.
— Ага. Канун Рождества.
— Чтоб тебя! И я здесь?
— Ага, — сказал Ашер. — Какое название у той песни, повтори? Рождественская песня, которая тебе так нравится?
— О, да, — сказал Трой, кивая. — «Star Carol».
Полуулыбаясь, Ашер взглянул на Зака и приподнял плечи.
— «Star Carol»? Знаешь, Трой, я никогда о такой не слышал. Как насчет...
— Версия «Simon and Garfunkel» подойдет? — спросил Зак.
— А есть другая? — спросил сержант Адамс.
Зак тихо усмехнулся, подумав, с каким бы уважением к его выбору малоизвестной Рождественской народной песне отнеслась бы Вайолет.
— Нет, сэр. Нет.
Пальцами мужчина нежно провел по струнам, заполняя маленькую, стерильную комнатку глубокими аккордами успокаивающей песни.
«Много лет назад, глубокой зимней ночью...»
Играя, он немного расслабился, растягивая сладкий звук, пока ноты не приобрели мягкое убаюкивающее звучание. Когда Зак начал второй куплет, он поднял взгляд и увидел, как из глаза сержанта Адамса скатилась слеза. Зак продолжал играть, сквозь ком в горле напевая слова о маленьком ребенке. Обходя кровать, он медленнее и тише стал подбирать аккорды, пока не остановился прямо за спиной Ашера, шепотом пропевая последние слова — «Всегда и вечно я думаю о тебе» — и посмотрел вверх, чтобы увидеть, как крепко уснул Трой Адамс.
В тишине этой комнатки в госпитале, Зак подумал о Вайолет.
Он думал о том, как сильно любил ее.
Как сильно скучал по ней.
Но он ощущал ее здесь, прямо здесь, прямо сейчас. Правда был в том, что он не знал бы эту песню — эту непонятную короткую песню, которая утешила страдающего ветерана — если бы никогда не знал ее. И внезапно он знал, что Вайолет найдет смысл в их разлуке в это Рождество. На самом деле, как только он расскажет ей историю, она улыбнется и скажет, что Зак был именно там, где и должен был: оказавшись в ловушке в Лос-Анджелесе в канун Рождества с новым другом, напевать колыбельную ветерану.
***
— Я думаю, что это поможет! — воскликнула Саванна, оглядывая веселую, украшенную квартиру.
Добыча в местном «Уолмарте» была скудновата, но девушки скупили все, что смогли найти. Под телевизором, между окнами стояла елка высотой метр тридцать с ярко-розовой и серебряной блестящей мишурой, на которой также висели голубые огоньки и небольшое количество несоответствующих друг другу игрушек и ангелом, у которого не хватало половины крыла на верхушке. На кофейном столике стояла модель поезда, которую собрала Вайолет. Когда поезд обогнул маленькую пальмочку, на стволе которой было написано «С Рождеством», заиграла песня «We Wish You a Merry Christmas». Заванна загрузила дюжину Рождественских песен на свой телефон и Вайолет подключила его к док-станции для прослушивания музыки во время ужина, и они купили замороженную лазанью, которая уже начала вкусно пахнуть.
Где-то по пути, Вайолет уговорила Саванну отменить ее резервацию в «Беверли Вилшир» и остаться у них на диване, чтобы они все могли провести канун Рождества и утро вместе. И хотя, Саванна изначально имела опасения, что они будут мешать Вайолет и Заку проводить Рождество, блеск в глазах ее новой подруги заставил ее согласиться.
— Поможешь мне накрыть на стол? — спросила Вайолет, выбирая из пакета четыре подложки под посуду со снеговиками и салфетки.
— Конечно! — сказала Саванна, пересекая комнату в своих тапочках с олененком «Рудольфом». Носы мордочки загорались, когда она шла; Вайолет настояла, что Саванна нуждалась в них. — Ты что-нибудь купила Заку? На Рождество?
Вайолет протянула Саванне четыре тарелки, затем посмотрела на свой живот.
— Ты думаешь этого недостаточно? — она нежно засмеялась. — да. Я купила тот маленький пиджак, на спине которого написано « Рожден блистать». Думаешь, он поймет посыл?
— Думаю, ему нужно обменять рок-н-ролл на колыбельные, — сказала Саванна, расставляя тарелки.
— Колыбельные, — тихо сказала она. Внезапно, губа Вайолет задрожала и она быстро повернулась, чтобы открыть шкафчик со стаканами.