Когда с трапезой было покончено, посуда вымыта, а Вера допивала третью чашку кофе, стоя посередине кухни, со стороны окна раздался шум. Вера от неожиданности прыгнула в сторону и спряталась за шторой.
Комод вздохнул и лапой стер капельки кофе с пола.
Вера аккуратно выглянула из-за шторы в окно. У ворот дома, стоявшего чуть выше по улице, пыхтела большая… машина? Из трубы на крыше транспортного средства шел пар, а само оно было похоже на случайного ребенка автомобиля и кареты. Вера приложила к глазу монокуляр и пригляделась.
Рядом с пыхтящим каретомобилем суетились двое человек в черной форме. Они относили какие-то коробки и чемоданы в дом. Вера навела монокуляр на один из чемоданов.
— «АФД», — тихо прочитала она надпись на чемодане.
Комод подошел к окну. Его высоты не хватало для того, чтобы рассмотреть улицу, поэтому он снова запрыгал на коротких ножках.
— «АФД»? — уточнил комод. — Это, видимо, один из фон Другетов пожаловал. И вовремя — Дом его, скажем так, с гнездом на чердаке. Стены, если ты понимаешь, о чем я, стали такие тонкие, что впору ими в бридж играть.
Вера не поняла, о чем говорил комод, но на всякий случай согласно кивнула. Она снова приложила монокуляр к глазу. Из каретомобиля вышел высокий мужчина в бирюзовом сюртуке. Пока он задумчиво смотрел в сторону дома, Вера разглядывала незнакомца. Он был бледен, но не болезненно, а так, как бывают бледны только аристократы, выросшие под парасолями нянюшек. Пуговицы бирюзового сюртука сияли темным драгоценными камнями, похожими на грозовую шпинель. Черные штаны были заправлены в высокие сапоги. Незнакомец недовольно топнул, когда один из носильщиков уронил тяжелый чемодан на землю.
— Прошу простить, господин Аладар, — донеслись до Веры слова носильщика.
— Фон Другет. Аладар фон Другет, — процедил мужчина в бирюзовом.
— Прошу простить, господин Аладар фон Другет, — сконфуженно проговорил носильщик.
Раздался смешок, и Аладар быстро зашагал к носильщику, а затем вместе с ним нагнулся над чемоданом.
— Смотри, тут есть один секрет... — Аладар что-то нажал, и из чемодана со щелчком выдвинулись две ручки. Аладар выпрямился и с легкой улыбкой продолжил: — Теперь справишься. И можно просто Аладар. Устал я что-то с дороги, не серчай.
«А-ла-дар», — повторила про себя Вера. Она подкрутила монокуляр и снова впилась глазами в стоящего мужчину, пытаясь разглядеть его лицо.
Он был красив. Особенно Вере понравился нос. Большой, но точеный, будто сделанный по каким-то изысканным стандартам красоты, идеальным меркам разлета ноздрей. Как архитектор Вера всегда изучала чужие лица с вымышленной масштабной линейкой и циркулем. Так вот профиль Аладара был совершенен. Немного вздернутая губа, выдающийся, но не слишком подбородок, а глаза… Вера выдвинулась из-за шторы, чтобы разглядеть Аладара получше...
И тут он повернул голову в ее сторону. Она увидела уставшие темно-зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами. Мужчина смотрел прямо на нее и улыбался.
От неожиданности Вера выронила монокуляр, но не могла пошевелиться и продолжала смотреть на Аладара. Тот поднял руку и помахал ей.
Будучи смелой девушкой, которая способна сделать первый шаг в любой ситуации, Вера его сделала. Она ухнула вниз и спряталась под подоконник. Комод заговорщицки подкрался к ней и зашептал.
— Чего сидим?
— Я монокуляр уронила, вот ищу.
— Под подоконником? Вон же он, на полу у стола.
— Пусть полежит пока. Я отдыхаю после завтрака, такой у меня утренний ритуал.
— Дело хорошее. Но я предлагаю такое — ты вылезаешь из-под подоконника, отряхиваешься и идешь знакомиться с соседом.
Комод придирчиво оглядел Веру.
— Отряхиваешься, причесываешься и идешь знакомиться с соседом.
Вера покрутила головой.
— Не пойду. Рано мне еще вступать в контакт с аборигенами. Да и разодет он в пух и прах, а я…
Девушка взглянула на свою одежду. Она не помнила, что было на ней до попадания в мир говорящих комодов. Кажется, обычное зеленое платье-карандаш и черные балетки. Сейчас же она была одета в свободную льняную бежевую блузку, перехваченную высоким поясом-корсетом из коричневой грубой кожи. Ниже была длинная темная юбка, из-под которой виднелись узкие черные ботильоны.
Вера встала и оглядела себя.
— Ну не в пух, конечно, и не в прах ты разодета, но вполне достойно! — резюмировал комод.
Вера посмотрела в окно. Аладара не было, а каретомобиль уезжал от дома в неизвестном направлении. Вера вздохнула, подошла к столу и подняла монокуляр.
— Вера, нашему Дому нужен воздух. Для этого придется не только входить в него, но и выходить. Приносить истории, приводить людей, его сердце должно забиться. С каждым подобранным желудем в парке, с каждым твоим счастливым выдохом после радостной встречи Дом задышит.