Дом был прекрасен, хоть и тесноват. На ходу Вера успевала отметить все детали. Благородные деревянные панели на стенах холла были увешаны крошечными резными светильниками. Изогнутая лестница в стиле ар-нуво щеголяла коваными ограждениями в растительных мотивах и полированными перилами.
Света хотелось бы и побольше, но зато в немногочисленных окнах были роскошные витражи с птицами и ветками.
— Как у вас красиво, — восхищенно прошептала Вера, но хозяйка почему-то помрачнела и досадливо засопела.
Впрочем, это продолжалось буквально несколько секунд, и на лицо хозяйки вернулось прежнее радостное выражение.
— Вы непременно должны с нами пообедать, — прощебетала она. — Простите мне мои дурные манеры. Конечно, еще на пороге мы должны были чопорно представиться друг другу, шарнуть ножкой, но это все ужасно скучно. Давайте вы представитесь всей нашей семье сразу. А мы — вам.
В столовой с обоями из ткани цвета молодой листвы, было шумно. И людно.
Вера успела подумать, что иначе представляла себе трапезы аристократических семей. Муж и жена непременно сидят друг напротив друга за очень длинным и узким столом. Бледные до синевы дети, если их допускают к взрослым, боятся лишний раз звякнуть столовым прибором, а в углах обеденной залы стоят лакеи, сливающиеся со стенами.
— Это мой обожаемый муж Бенце фон Пальфи, — сказала хозяйка, плюхаясь на колени к приятному темноволосому мужчине средних лет. — Я Эва фон…
Эва замолчала и лукаво посмотрела на Веру.
— Пальфи, — с интонациями отличницы сказала Вера.
— Хорошая девочка, она мне нравится, — без тени смущения сказала Эва мужу и продолжила:
— Вот тот невероятно привлекательный молодой человек — мой старший сын Эмиль фон…
Эва снова посмотрела на Веру.
— Вот тут я растерялась, — с деланым напряжением сказала Вера. — Фон Дальфи? Мальфи?
За столом расхохотались.
— Эмиль, — громко зашептала Эва, — обрати внимание, у девушки прекрасное чувство юмора.
Эмиль, которого назвать «невероятно привлекательным» могло только любящее материнское сердце, встал из-за стола, коротко поклонился и кинул на Веру заинтересованный взгляд.
— А это мои дочери — Аранка, Эдит и Илона. — Эва обвела рукой трех миловидных девушек, очень похожих друг на друга.
Девушки тоже привстали из-за стола и сделали что-то похожее реверанс.
— Вера фон Стерлих, — представилась Вера и старательно изобразила те движения, которые только что показали девушки.
— Фон Стерлих! Наконец-то бедный дом обрел хозяина! Он так долго простоял один-одинешенек, — сказала Эва, достала из кармана халата платочек и промокнула увлажнившиеся глаза. — Я так переживала за него. Еще бы чуть-чуть — и мы бы его потеряли. Как хорошо, что вы приехали. Нам и одного сумасшедшего дома хватает.
— Еще одного? — Вера с осторожностью оглянулась вокруг.
Дом семейства фон Пальфи сошедшим с ума не выглядел.
— Нет-нет, я не про наш дом. Он, конечно, еще тот упрямец, но сумасшедшим его назвать сложно, — вновь улыбаясь, сказала Эва. — У нас в анклаве есть дом, хозяйка которого в силу возраста уже не в ладах в реальностью, так и он потихонечку едет крышей. Я потом вам все расскажу.
Настроение у Эвы менялось, как погода на море, но это было даже мило.
Обед шел полным ходом.
Эва выспросила у Веры, кем именно она приходится последнему из Стерлихов, владевшему домом (внучатой племянницей), откуда она приехала (из маленького городка Плеско в трех часах от столицы), какие у нее планы на будущее (обживаться в доме) и не желает ли она принять участие в вечеринке по поводу приезда Аладара фон Другета (Вера обещала подумать).
— Какой он красивый, этот Аладар, — мечтательно протянула Эва. — Очень хочу, чтобы какая-то из дочек ему понравилась.
Настроение у нее опять переменилось, и она встревоженно посмотрела на Веру.
— Хотя и вы можете ему понравиться! Если так и произойдет, я буду на вас дуться. Непременно наденьте на вечеринку что-то ужасное. Черный балахон. Нет. Лучше пять черных балахонов поверх друг друга. Будет жарковато, но это ничего. Эмиль вас уже видел, он не испугается, а Аладара вы будете держать на расстоянии.
— Торжественно обещаю не нравиться Аладару, — сказала Вера с улыбкой.
— И не улыбайтесь! У вас прелестная улыбка! Ямочки эти отвратительные, которые так нравятся мужчинам.
Вера втянула в себя щеки, плотно сжала губы и прошамкала:
— Не извольте беспокоиться!
Глава 6
Вера едва поспевала за хрупкой Эвой, лавируя в узких коридорах.
— Его комната в левом крыле дома… Если я вообще могу назвать это крылом. Право, остались одни жалкие крылышки!