– А что ваши родители делали в Америке?
– Они отправились туда на корабле, чтобы основать в Америке подобное общество. – Конкордия взяла в руку чашку. – Они считали, что Америка окажется более восприимчива к их вольнолюбивой философии.
– Примите мои соболезнования по поводу того, что вы потеряли родителей в столь юном возрасте. Должно быть, вам пришлось нелегко.
– Да. – Конкордия произнесла это короткое слово быстро и совершенно спокойно, выражение ее лица при этом было холодным и непроницаемым.
Но Эмброуз чувствовал, какая буря бушует в ее душе – она ждала, что он станет смеяться над ней или, возможно, даже проклинать ее и ее родителей.
– Я не слишком хорошо знаком с философией «Чистого родника», – проговорил Уэллс, тщательно подбирая слова. – Но, полагаю, ваши родители защищали то, что кто-то назвал бы чересчур либеральным взглядом на отношения полов.
– Это благодаря прессе люди больше почти ничего не вспоминают об обществе. – В голосе Конкордии звучали гневные нотки. – Но мои родители во многих других вещах придерживались прогрессивных взглядов. Например, они верили в то, что женщины должны получать образование в соответствии с теми же стандартами, что и мужчины. Они считали, что женщин должны принимать в колледжи, университеты и присваивать им профессии по тем же правилам, по каким присваивают мужчинам.
– Понятно, – кивнул Эмброуз.
– Моя мать всегда мечтала учиться в медицинской школе. – Конкордия сумела быстро взять себя в руки, и ее лицо больше не выражало боли и гнева. – Когда ей отказали в приеме, родители заставили маму выйти замуж за нелюбимого человека.
– А ваш отец? – поинтересовался Эмброуз.
– Папа был замечательным человеком, философом, ученым, который страстно увлекался всевозможными современными идеями. И у него тоже позади был неудачный брак. Папа познакомился с мамой на лекции о правах женщин… – Конкордия задумалась, как ни странно, на ее лице мелькнула печальная улыбка. – Они оба всегда говорили, что это была любовь с первого взгляда.
– Судя по вашему тону, вы не слишком-то верите в этот феномен, – усмехнулся Эмброуз.
– Напротив! – горячо воскликнула Конкордия. – И мои родители могли служить тому доказательством. Но им пришлось заплатить слишком большую цену за свою любовь. Два брака развалились, в обществе вспыхнул грандиозный скандал – вот что им пришлось пройти на пути к собственному счастью.
– К тому же они повесили вам на шею груз незаконного рождения.
Конкордия тихо и грустно засмеялась.
– Это не самое страшное, – вымолвила она. – С наиболее серьезными проблемами я сталкиваюсь, когда люди узнают, что я выросла и была воспитана в «Чистом роднике».
– Эти проблемы возникают вследствие вашего поведения? – удивился Эмброуз.
– Именно так, мистер Уэллс. – Конкордия резко поставила чашку на стол, отчего тонкий фарфор мелодично зазвенел. – Как только люди узнают, что я – незаконнорожденная дочь Уильяма Гилмора Глейда и Сибил Марлоу, они тут же делают вывод, что я, как и мои родители, придерживаюсь весьма свободных взглядов на отношения мужчин и женщин.
– Теперь я понимаю, почему вы предпринимали столь титанические усилия к тому, чтобы скрыть от работодателей свое прошлое, – заметил Эмброуз.
– На свете найдется немного людей, которые захотели бы нанять учительницу, воспитанную в столь прогрессивной среде, – вздохнула Конкордия. – Словом, как только в школе узнали мое настоящее имя и прошлое, меня немедленно уволили.
Эмброуз задумался.
– Надо сказать, для целей Александра Ларкина вы подходили идеально, – сказал он наконец. – Вы так не считаете?
– Прошу прощения?
– Вам отчаянно была нужна работа, но связей у вас при этом не было никаких, – проговорил Уэллс. – Ларкин мог беспрепятственно использовать вас. Если бы вы пропали, никто не стал бы разыскивать вас, задавать какие-то вопросы.
Конкордия поежилась.
– При мысли об этом у меня мурашки по телу побежали, – призналась она.
– Вот интересно, предъявляли ли точно такие же требования к мисс Бартлетт?
– Что вы хотите… – Конкордия не договорила. – Ох, кажется, я понимаю! Похоже, все именно так и было, да? Мисс Бартлетт исчезла из замка, и, насколько мне известно, никто не наводил о ней справок. – Конкордия помолчала. – А потом никто не интересовался мной. В конце концов, я всего лишь учительница, на которую в замке и внимания-то почти не обращали.