Медик открыл рот, но не нашелся что сказать.
- Мы понимаем, сколько это стоит. Мы достали деньги. Даже больше, чем надо, - продолжил я, пытаясь перейти к делу.
- Да, это, конечно, хорошо, и молодцы, конечно... Но... - неуверенно забормотал врач.
- Мы осознаем весь риск и готовы на него пойти, - быстро сказал я, прервав вероятную лекцию о гуманности и индивидуализме.
Катя продолжала сидеть как на иголках, но смотрела твердо, прямо сверлила взглядом доктора. Тот вздохнул, похоже, начав верить в нашу решительность.
- Вы понимаете, что это незаконно? - осторожно спросил врач.
- Да! - одновременно ответили мы.
- Хорошо, - вздохнул он, немного успокоившись, - тогда перейдем к деталям. Необходимую сумму вы переведете до операции на наш счет. Для периода реабилитации потребуется около трех недель.
- Черкановы говорили, поэтому мы со вчерашнего дня в отпуске, - сказал я.
- Замечательно, это сильно упрощает дело, - сказал медик уверенно. - Операция не отнимет много времени. Никаких шрамов и порезов не будет - датчик введем через нос, непосредственно в мозг. Не буду сыпать терминами, установим надежно, никакие сотрясения не повредят. Самое важное - точно настроить оба датчика, грубо говоря, на одну волну. Карты ваших биоволн поместим в память передатчиков, а они сами активируют прием-отправку мыслей и чувств. По некоторым, пока не проверенным данным, ваши разумы впоследствии смогут привыкнуть «общаться» на определенной частоте и смогут это делать без техники. Труднее всего вам будет синхронизировать и дозировать поступающую информацию. Поэтому необходим долгий послеоперационный период. Он проходит следующим образом. Сначала ваш жизненный график смещается в противоположные стороны, то есть когда один спит, другой бодрствует. Таким образом активные мыслительные процессы поначалу не будут пересекаться. Спящему выдадут препараты для яркости и обязательности сновидений, а второй будет стараться ощущать и понимать, где сон, а где явь, и учиться регулировать сознание. Когда оба научитесь отсоединяться, время совместного бодрствования можно будет увеличить. Сначала на полчаса, час, два - все больше и больше, пока не наработаете навык полного совмещения. Обычно тренинг составляет две-три недели.
- Все понятно. Когда вы сможете нам помочь?
- Ну-у, - задумчиво протянул врач, открыв ноутбук, - когда вы готовы перевести нужную сумму?
- Сейчас. Карточка подходит или обязательно обналичивать? - быстро спросил я.
- Да, вполне, карточкой даже удобнее, - уверенно сказал врач. - Только прежде заполните формуляр, что вы пришли на обследование «с целью выявления вероятных генетических болезней». При возникших проблемах мы будем отрицать нашу причастность, вы это понимаете?
- Да, мы согласны!
- Очень хорошо, сегодня закончим с формальностями и завтра в восемь ждем. Никакой специальной подготовки не надо, попытайтесь поменьше волноваться и желательно не употреблять алкоголь. Расширение сосудов не критично, но будет тяжелее перемещаться к месту установления датчика, - сказал улыбаясь доктор.
- Все понятно, спасибо вам!
+++
Наверно, я сильно нервничал и, может быть, даже запаниковал бы, если б не глаза жены - в них я всегда черпаю силы. Невозможно обмануть ее надежду. Мы почти не говорили - слова излишни. Мы давно все решили и в своей любви не сомневаемся.
Операционной мы так и не увидели, едва пришли - нас попросили переодеться в удобные пижамы и лечь в постель. Потом дали по таблетке. Последнее воспоминание - стакан апельсинового сока.
Проснулся только на следующее утро. Кажется - никаких новых ощущений. Встал с узкой кровати, прошелся по комнате, совершенно непохожей на больничную палату. На соседней кровати мирно посапывает Катя. Минут через пять я что-то почувствовал. Стою, но одновременно кажется, что лежу! Какая-то двойственность чувств. Кажется, примешиваются Катины ощущения! Я походил, удивляясь хождению-лежанию. День начал преподносить сюрприз за сюрпризом.
Я полностью сконцентрировался на внутренних переживаниях. Поначалу было забавно ощущать себя в двух разных местах и в двух телах одновременно. Сижу, пью успокаивающий чай и в то же время трогаю подушку и в блаженном сне выпячиваю губы. Потом неожиданно стало казаться, что комната уменьшается, поглощается тьмой... А вот вдруг увидел, как бегу по ледяной скользкой равнине, а следом несется громадный минотавр. Крутит над головой гигантский кожаный ремень, сияющая бляха с пятиконечной звездой со свистом рассекает воздух. Из-под копыт монстра брызжут фонтаны ледяной крошки. Все ближе и ближе чудище, пена хлопьями слетает с фиолетовых бычьих губищ, виснет на мерзкой рыжей бородке. Страх перерастает в панику. И вот воздух уже гудит под падающей вниз латунной пентаграммой, еще чуть-чуть - и ударит-расплющит, но вдруг появляюсь... Я сам! В оранжевом сиянии! Развеваются длинные черные космы! Перехватываю могучей ручищей ремень и бью лбом монстра промеж рогов. Он протяжно ревет, лапы подгибаются, хвост судорожно изгибается вбок крючком, вздрагивает... Но я уже не смотрю на падающее тело, за спиной тяжело шлепает огромная туша. И вот я, находясь в маленьком хрупком теле, кидаюсь к себе второму же на шею, с чувством огромной благодарности и любви. И одновременно я же сижу с чашкой остывшего чая в кресле, обоняние отчетливо ощущает его мятный запах, и я же вжимаюсь щекой в подушку, судорожно стиснув ее уголок...