– Мне кажется, сэр, лейтенант умышленно упустил этого парня. Я не верю в случайности, когда дело касается убийства.
– Что находилось в конверте, который вы нашли?
– Как положено по инструкции, мы передали его старшему бригады.
– Как зовут того парня?
– Питер Харвей.
– Убийцу, болван.
– Дэн Элжер. Я видел его раньше в управлении. Это частный сыщик.
– Что говорит заправщик с бензоколонки?
– Он ничего не помнит. Подъехала машина, он вышел и тут же получил хороший удар по черепу. До этого он видел, как подъехала машина убитого и остановилась в сотне ярдов от будки. Ничего больше он в темноте разглядеть не смог.
– Ну, а где же Твитт?
– Он вышел из машины на подступах к городу и начал организовывать оцепление. Угнанная патрульная машина в город не возвращалась. Как сквозь землю провалилась.
Но мне кажется, лейтенант специально тянет время и поэтому спихнул доклад на меня.
Капитан резко повернулся. Лицо его побагровело, на скулах заходили желваки. Окнор оцепенел.
– Что ты несешь, дубина! Мой заместитель подыгрывает убийце? Ты сдохнешь сержантом, идиот! Пошел вон! Как только Твитт появится, тут же его ко мне.
Окнор исчез быстрее, чем шеф закончил последнюю фразу.
Караден стукнул пухлым кулаком по ладони и, подойдя к столу, плюхнулся в кресло, задрав ноги на стол. От злости сводило челюсти. День начался неудачно. У него были намечены дела на утро, но как видно, придется весь день проторчать в управлении, а Караден не любил, когда нарушали его планы.
Карадену перевалило за пятьдесят, более чем двадцатипятилетняя служба в полиции наложила свою печать на его и без того невыносимый характер. Быть другим он не мог, да и не хотел. Он давно не верил в торжество закона, и борьба с преступностью имела для Карадена значение сугубо внешнего атрибута его должности.
Единственное, что волновало шефа полиции, так это скорая пенсия и гарантии хорошо обеспеченной старости. А там, наверху, многих устраивала жизненная философия шефа городской полиции, сводящаяся к за ботам о собственном благополучии.
Твитт – толковый малый, рассуждал сам с собой Караден, раскуривая сигару, – пожалуй, самый толковый в управлении. И это ничего, что он метит в капитанское кресло Караден готов уступить его через пару, тройку месяцев. В конце концов, па счету у Твитта большая часть раскрытых преступлений. Твитт еще верит, как когда-то верил и он сам, в торжество добра. Пусть повоюет. По сейчас капитана беспокоил случай на шоссе. Чутье подсказывало, что дело это – не рядовая уголовщина, что здесь не обошлось без политической приправы. Убивать редактора «Голоса» «просто так» никому не взбредет в голову, для этого должны быть веские основания, а значит, надо кое с кем проконсультироваться. Не наломать бы дров. В дверь постучали.
– Войдите, – гаркнул Караден, скидывая ноги со стола.
Твитт остановился в дверях. Он привык с первого взгляда определять настроение шефа, но сейчас не решился ставить точный диагноз. В колючих глазах начальника промелькнула тень неуверенности и, возможно, даже растерянности.
– Я в курсе, – зарычал Караден. – Сам выпустил убийцу. Только лапшу мне на уши не вешай. Говори по делу. Двадцать пять слов и чтобы все стало ясно.
– Убийство не бытовое. Харвей не пешка, а «Голос» – не бульварный листок. Ограбление – блеф. Элжер – подставка. Даже в случае причастности к этому делу он лишь шестерка в колоде. Выследить его, значит, добраться до туза. Я ознакомился с его досье. Парень воевал в Корее, имеет серебряную звезду за храбрость, после войны получил лицензию частного сыщика и работал в Санта-Барбаре. Выступал за сборную Калифорнии по регби. В Лос-Анджелесе всего несколько месяцев. Сажать его с уголовниками в переполненную камеру? Не вижу смысла.
– Ты что, адвокат?
– Нет. Хочу лишь пройти по его следу.
– Ишь ты, ловкач! Найдешь ты его, как же. Этот хлыщ не раз наступал нам на мозоли.
– Если он выполняет чье-то Задание, я это узнаю. Дайте мне три дня. Если ошибусь ~ сам приведу Элжера в управление. А вообще-то частный сыщик не станет лезть в политику, у него и без того забот хватает.
– Твоя самоуверенность меня просто бесит!
– Я никогда вас не подводил, шеф. Дайте мне три дня и я положу на ваш стол полный отчет.
– Не отчет, а Элжера!
– Если он виновен.
– Это суд решит, а не ты.
– Я убежден, что сегодня настоящие убийцы смеются над нами. Но когда они узнают, что мы не клюнули на их приманку, они вновь подставят Элжера, чтобы доказать какой убийца гуляет на свободе. Я хочу поймать их с поличным.
– Предъявишь мне этого парня через три дня. Я лично переломаю ему ребра. А не представишь, подставляй свои.