— Что уже не так? — хмуро спросил Игорь, как обычно рассмотрев в моём тоне что-то ещё помимо злости на Риту.
— Ничего, — прошипела я, отворачиваясь от него. — Устала просто. Спокойной ночи! — Игорь ничего не ответил, только возмущённо засопел, наверное, представляя себе мой внутренний конфликт, которого просто не существовало, и отгадывая его причины, которые, собственно, тоже не существовали.
Хотя тут, пожалуй, я немного слукавила. Конфликта не было, конечно, но беспокойство всё же присутствовало. Сегодня я, не раздумывая, применила силу и трансформировались. Я встретила некроманта и Хранителей, которых не убила. И это было хорошо, то есть я не колебалась, не думала, что снова стану чудовищем, а сделала то, что нужно было сделать без чудовищных последствий.
Но беспокоило меня то, что я всё-таки не могла с уверенностью сказать, что так будет и дальше, что я смогу себя контролировать, не теряя при этом боевой готовности и способности действовать по ситуации. К тому же то, что я смогла использовать магию, пребывая в теле животного, и то, что смогла сохранить одежду, говорило о том, что моя сила выросла, вышла, как выразился Витольд, на новый уровень. И это, в свою очередь, возлагало на меня дополнительную ответственность и необходимость в контроле.
С этими мыслями я и уснула тяжёлым сном, пока проклятые антикварные часы на прикроватной тумбочке не разбудили меня своим противным цоканьем. Если бы они не были подарены Игорю его любимой бабушкой, ныне покойной, я бы давно погладила их молотком.
— Привет, — раздалось из темноты. Я открыла глаза и повернулась на голос.
— О, нет! — застонала я, увидев перед собой скрюченную белую фигуру без лица. — Опять ты!
— Ты хотела сказать, что опять ТЫ! Разве ты забыла, что я это ты?
— Зачем ты пришла? — спросила я, надеясь услышать в ответ, что она мне мерещится, так как я сильно ударилась головой во время приземления в гараже.
— У тебя есть вопросы, а у меня есть ответы, — ответила она. Я тупо уставилась на неё. Почему все такие создания всегда отвечали подобным образом, то есть не отвечали нормально?
— Что серьёзно? — фигура обиженно скрестила руки на груди. — Мне всё придётся делать самой?
— Ладно, не кричи, — зашипела я, вставая с кровати. Сейчас ещё весь дом перебудит мне. — Я подиграю! Зачем Витольд раз за разом пытается меня убить? Разве я не нужна ему живой?
— Он тебя испытывает, — довольная тем, что добилась от меня вопроса, ответила фигура. — Наблюдает за твоим развитием и ждёт, когда ты созреешь.
— С созреванием он опоздал лет так на пять, — сострила я.
— Ты совсем себя не знаешь, ведьма, — неодобрительно качая безликой головой, ответила фигура. — Ты двоедушница, а это значит не только превращение в зверя, но и владение магией в форме зверя. Ты ещё только начинаешь этим овладевать.
— А то я сама не догадалась, — проворчала я.
— Ну и вредная же ты! — возмутились фигура. — Зачем я вообще с тобой разговариваю?
— Мне вот тоже это интересно, — я хотела съязвить, но вместо этого фраза прозвучала с оттенком рвотного рефлекса. — Что такое? — простонала я, но скрюченная белая фигура уже растворилась в темноте. Живот свело, а вдоль позвоночника пробежал отнюдь не приятная дрожь.
— Нет, я сплю, — стонала я. — Это сон!
Сделав глубокий вдох, я почувствовала, что вместо воздуха вдыхаю холодную воду. Брыкнувшись, как бешеная лошадь, я больно ударила локоть об ванну.
— Это самый не романтичный поступок, который для меня совершали! — откашливая и отплёвывая воду, выпалила я.
— А ты в курсе, что ты начала обращаться прямо в кровати? — сердито сказал Игорь. Аня, стоявшая за его спиной, покачала головой в подтверждение его слов.
— А ты в курсе, что ты идиот? — огрызнулась я.
— Я бы сказал, кто ты, но воспитание не позволяет мне оскорблять девушек, — сухо ответил он, поднимаясь на ноги. Я устало положила голову на спинку ванной и смахнула капли воды с лица.
Блин, что это такое было? Сон? Или я не спала? К новому уровню что ли приятным бонусом шли галлюцинации и всякие другие странности?
— Вылазить будешь? — спросил Игорь.
— Нет!
— А если вытащу?
— Получишь в бубен!
— Тогда может, расскажешь, какая птица тебя клюнула? — теряя терпение, спросил Игорь.
— Ни какая! Я сама себя походу клюнула, — ответила я, закрывая глаза рукой. Игорь шумно вдохнул и на свой страх и риск всё-таки вытащил меня из ванны. Аня подала мне полотенце.
— Ну, что? Мне и дальше угадывать таинственную причину твоего странного поведения? — он растирал меня полотенцем, как маленького ребёнка, которого боятся простудить.
— Мне снился сон, — неуверенно сказала я, — или я вовсе не спала, не знаю, но я видела фигуру без лица, которая была мной.
— И эта фигура тебе что-то сказала? — очень странно посмотрев на меня, спросил Игорь.
— Она сказала, — я нахмурилась, вспоминая сон, — что началось моё вознесение.
Глава 11. Приблуда.
Вознесение. Какое громкое слово. Оно совершенно не вязалось со словом "созревание", которое употребила белая фигура, но я использовала именно его. Какая странная случайность! Случайность из области, где случайности вовсе не случайны, где всё имеет причины и следствия.
— Давно ты начала видеть эту фигуру? — уточнила Екатерина Павловна, задумчиво сводя брови к переносице.
— С осени, — ответила я, нервно грызя ногти. Это проклятое слово завело в тупик не только меня, но и всех остальных, которые слышали об этом, но никто толком не знал, что именно оно значило.
Белая фигура, как мне объяснили, действительно была мной, то есть не именно мной, а моей магической проекцией, тем зерном, которое передавалось мне из одной моей жизни в последующую. Это, собственно, напомнило мне о вопросе, который я так и не задала своему крёстному Серёже по поводу того, как это вообще всё происходило.
В смысле, моё семейное, кровное дерево было таким же, как и я в той или иной степени: мать носитель кошек, отец носитель волков и так далее. То есть я была истинным наследником своего рода, что противоречило тому, что более четырёхсот лет назад я была такой же, как сейчас. Как же я тогда могла быть наследницей? Самой себя что ли?
— А это, моя милая, есть вечная цикличность, — ответила Евгения Павловна. — Мы рождаемся, живём и умираем, оставляя после себя новые веточки, чтобы потом родиться опять и всё начать с начала.
— То есть мои родители не более, чем носители?
— Твои родители — твоя кровь, твоё подобие. Или наоборот, ты их подобие. Ты бы не родилась у них, если бы они были чужими для тебя или просто другими, не такими, как ты.
— Что касается вознесения, — сказала Екатерина Павловна, — то это лучше спрашивать у двоедушников. Даже если бы мы достоверно знали что это, вряд ли мы смогли бы объяснить это тебе так, как они.
Вобщем было понятно, что ничего не было понятно. Моя собственная проекция, обидевшись на меня, больше не появлялась, и мне не оставалось ничего другого, как позвонить Серёже.
— Где ты об этом услышала? — прошипел в трубку крёстный таким тоном, словно я сказала что-то неприличное.
— Это как-то связанно с созреванием? — на последнем слове я немного замялась, оно уж точно по неприличности было ближе, чем предыдущее.
— Это не телефонный разговор, — отрезал Серёжа. — Никому пока об этом не говори! — Он бросил трубку раньше, чем я расшифровала его намерения по интонации. Вот и поговорили!
Так или иначе, это был не тот вопрос, который можно было загуглить, поэтому я постепенно перестала ломать себе голову. Рано или поздно моя проекция перебесится и вернётся, чтобы всё мне рассказать, как бы дико это не звучало.
Январь тем временем почти закончился, а с ним и праздничные дни. Народ вернулся к своим делам, а Игорь на свою проклятую работу, почему-то именно сейчас требующую его постоянного отсутствия дома.