Отомстил… Больше себе, чем ему. Потерял сознание на остановке, неудачно упал, башкой долбанулся…
Заодно понял, что не могу существовать без него.
Мы вообще многое понимали случайно…
Я не знаю, о чем он думает. Сплю, вижу картинки – и только. Зато он словно живет в моей голове. Словно? Ха, он действительно там живет. И это бесило и бесит меня гораздо сильней того, что мы чертовски неравноправно друг о друге информированы.
Когда он спас меня, еще нерожденного, от смерти, то как бы взял мою жизнь в кредит. Теперь он должен расплачиваться – ими, Есми.
Каждую ночь возвращать долги.
Я живу, пока он платит. Он живет, пока он платит. Все чертовски запутано.
Так мы поняли, что не можем избавиться друг от друга.
Живу и не знаю, что он выкинет в очередной раз. Есми он выносит лихо, что и говорить, каждую ночь наблюдаю этот экшн.
А что, если Игни убьет обычного человека? Случайного прохожего? Спящего на остановке бомжа? Студента после вечеринки? Девушку, спешащую домой от подруги?
Ты никогда от этого не отмоешься, Антон Князев. В жизни не докажешь, что невиновен. Пойдешь по статье за особую жестокость. Сядешь – и будешь сидеть. Если вообще сможешь жить дальше.
Хотя нет. Изложишь все вышесказанное – получишь шанс отделаться принудительным лечением.
Дурацкая шутка, понял.
Есть еще кое-что. О чем вообще лучше не размышлять, если не намерен лезть в петлю прямо сейчас.
Игни – неживой. До недавнего времени я не задумывался о том, что у него могут быть… э-э… потребности, свойственные обычным людям.
Проще говоря, что его может сорвать не на убийство, а на изнасилование.
Как оказалось, вполне. Правда, в тот единственный раз все произошло по взаимному согласию – что чувствовал при этом Антон Князев, разумеется, не волновало ни Игни, ни его случайную подружку, – но это новое знание о сущности «ночной души» оказалось для меня полной неожиданностью.
И вот тут меня передергивает по-настоящему.
Ирония в том, что выход Игни из-под моего контроля и правда был неизбежен. По причине, которую невозможно предугадать. Слишком изощренно. Слишком жестоко. Слишком… Больно, черт, да, именно так.
Эту причину назвала мне Наставник. Уберегла от беды нас обоих. Меня и Игни.
– А почему именно «наставник», а не «наставница»? – поинтересовался я во время одной из наших встреч, когда она в очередной раз обругала меня за логичную попытку обозначить ее в женском роде.
– Потому же, почему «продавец», а не «продавщица». Хотя, кому как. Некоторым и «продавщиха» сойдет.
Учителя русского языка бывшими не бывают. Раз за разом она исправляла мою речь, а потом незаметно для меня стала исправлять мысли.
Дом в Парниковом переулке
Третья пара подходила к концу, а абонент Лисницкая по-прежнему оставался недоступен. Это было не то чтобы странно. Непривычно просто. Обычно Ксюша предупреждала, когда намеревалась забить на универ и заняться чем-то поважнее. Хотя бы для того, чтобы Ника с утра не торчала одна на остановке.
А сегодня мало того, что прождала, так теперь еще и не дозвониться. При том, что только вчера болтали по телефону. Могла бы и намекнуть.
Но намекала Ксюша на другое. Ходила вокруг да около и едва сдерживалась, чтоб не проболтаться. Но напрямую так и не сказала. Пришлось довольствоваться собственными догадками.
Все сводилось к тому, что у подруги намечается свидание. Тем же вечером. Что до подробностей, то вместо них Ксюша ограничилась многозначительными «м-м», «э-э» и обещанием рассказать обо всем завтра.
Именно последнее – выходит, на занятия она все-таки собиралась, – и мешало Нике с привычной тщательностью конспектировать лекцию. Вместо этого она бездумно пялилась в окно. Из-за пробки машины едва тащились, на остановке в сторону дома – толпа студенческой молодежи. Еще не разъехались, плохо. Придется возвращаться в переполненной маршрутке. На одной ноге и с сумкой в зубах. В библиотеке, что ли, переждать?
Ага, переждешь тут… Лисницкая, отзовись!
Очередная эсэмэска улетела вслед предыдущим – безответным.
Еле дождалась конца пары. Из аудитории выскочила первой, успела в гардероб до нашествия первой волны однокурсников. Схватила куртку – и бегом. На ту самую остановку. Топтаться в ожидании транспорта и снова набирать номер подруги. «Абонент не абонент».
Листовки еще эти. Как нарочно на глаза попадаются. Хотя и не удивительно: ими сейчас весь город оклеен.
Весь город выучил их наизусть.
Елизавета Королева. Волосы рыжие, глаза голубые. На фото – видная, яркая. Улыбается профессионально. На камеру. Это про нее в субботу Ксюшины знакомые говорили, Коваленко с компанией, что она в клубе танцевала. До того как исчезнуть.