Цепи в его руках оказались оружием. Два кистеня с небольшими шипастыми шарами на концах. Шары рассекали воздух с бешеной скоростью, чудом не задевая его самого. Первый едва успевал уворачиваться. Но успевал, что обычному человеку вряд ли бы удалось. И плакал – плакал ли? – не переставая.
Мутного лунного света, который едва сочился сквозь рваные тучи, явно не хватало, чтобы разглядеть обоих получше. Но Ника продолжала смотреть.
Они кружили друг напротив друга. Шаг вперед, замах, прыжок – слились. Темный с темным. Накрепко. Не различить, где кто. Затем тот, что больше походил на живого человека, буквально выдрался из захвата Первого. Отскочил в сторону. Стиснул ручки обоих кистеней в кулаке и ладонью свободной левой руки молниеносно провел по правой сверху вниз. Стряхнул что-то с пальцев. На мгновение пропал, снова появился – за спиной противника.
Вот черная тень с раскинутыми в стороны руками сгибается пополам и валится на колени. Дзынь. Кхр-р. Врезается в землю увесистый железный шар. Вырывается из нее и снова набирает скорость. Комья глины разлетаются в стороны.
Второй двигается легко и словно бы заученно. Кистени кажутся продолжением его рук. Цепи почти невидимы. Невероятная скорость.
Черная тень падает. Еще удар. Видимо, достигает цели. Тоненькое печальное хныканье.
Второй, похожий на обычного человека, замирает, словно раздумывая, что делать дальше. В этот момент лунный свет все-таки находит прореху в рыхлых облаках, и происходящее резко приобретает четкость. Вырисовывается все до последнего бугорка у него под ногами.
Его плечи тяжело поднимаются и опускаются. Слипшиеся от пота волосы торчат в разные стороны. Глаза закрыты. Минует пара мгновений – и он поворачивается, намереваясь уйти.
Но не уходит.
Тень все еще шевелится, напоминая огромного раздавленного паука с растопыренными лапами.
Серебристая сталь начинает выписывать в воздухе две сияющих восьмерки – поначалу медленно, потом ускоряясь с едва различимым равномерным гулом.
– Если б я не верил, что там лучше… – слышится голос слегка задыхающегося «парня» на фоне этого монотонного звука, – то сам бы давным-давно уже вздернулся.
Ника успела зажмуриться за мгновение до того, как услышала отчетливый хруст.
И кубарем скатилась со своего наблюдательного пункта. Перед глазами расплылась мутная дымка. Ника моргнула. Еще раз. Вытерла ладонью влажный лоб. Отыскала взглядом подозрительно притихшую Лисницкую. Та тоже приникла к одному из окон, неотрывно наблюдая за расправой снаружи.
– Это… Он его… Убил, что ли?
Подруги молча уставились друг на друга, не решаясь вслух ответить на этот страшный вопрос. Впрочем, ответа и не требовалось.
– Девчонки, службы сегодня не будет. Приходите завтра, – громко произнес кто-то позади них.
Вздрогнув от неожиданности, они одновременно обернулись на голос.
Игни
Провожу рукой по черному пластику обвеса, смахиваю на землю налипшие осенние листья. Ладонь становится влажной. Столько времени прошло, а я все еще удивляюсь тому, что способен чувствовать.
Ветер. Холод. Жжение на месте новой татуировки. Вкус и запах дыма. Вдыхаю. Отмечаю горечь. Вместе с выдохом отдаю миру часть себя.
И пусть кто-то попробует сказать, что это не жизнь…
Ну, хорошо. Не вполне обычная жизнь.
Есми. Аз есмь. Я есть. А если «аз» мертв, то твоя бессмертная душа – единственное, что у тебя теперь «есмь».
Они – те, кто есть всегда. Закономерный результат внезапной гибели. Не понимают произошедшего. Стремятся существовать по-прежнему. Обалдевшая от страха живая составляющая целого, у которого уже не жива другая составляющая.
Мало кто позволяет забрать себя добровольно. Но и я лишний раз согласия не спрашиваю.
Я живу, пока оплачиваю долги. За жизнь, которой однажды не позволил прерваться. Хотя ненавижу эту чертову спасенную жизнь и от всей души желаю ей… Смерти. Вмешался в глобальный план? Переиначил две судьбы? Вот и плати теперь – другими. Есми. Мелкие разменные монетки в моем ежедневном, нет, еженощном сборе податей с городских помоек. Ну, как помоек… Чаще всего это места пожаров, кладбища, развалины с историей. Короче, вы понимаете, что за экскурсионные маршруты ожидают меня везде, куда бы я ни приехал.
Новый город – новые трущобы. Новые истории смертей.
Все самое лучшее.
Щелчком отбрасываю окурок. Красная точка описывает дугу в темноте и медленно гибнет под моим взглядом.
Он там. В щели фундамента. И будет – завтра, послезавтра.
Значит, я тоже есть. Аз есмь.
Ключ в замок зажигания, мгновенный отклик двигателя – привычная вибрация. Шлем превращает меня в чудовищного Хищника.