– Веруша, и потом напои Ирину чаем, хорошо?
– Даже с печеньем, – улыбнулась Вероника и перехватила у девушки сумку. – Пойдём со мной. Осторожно, там ступеньки…
Мы остались вчетвером. Все молчали.
– Я не знаю, как вы это сделали, – пробормотал Марецкий. – Но должен признать, что никто и никогда ещё так меня не дурил, как это вышло у вас… Сошникова была мертва! Я сам это видел!
– Все это видели, – согласился Эрик. – Она и была мертва.
– Кто?
– Вероника Сошникова. Она действительно умерла на даче у Карпенко, и ты лично засвидетельствовал её смерть. Всё верно.
– А это, по-твоему, кто тогда?! – прошипел Марецкий, кивая на дверь.
– Это? Вера Малер, моя жена, – невозмутимо пояснил Эрик. – В девичестве – Герасимова. Документы в полном порядке. Как ты справедливо заметил, их тоже проверили вдоль и поперёк, как и всё здесь.
– И как вы это обтяпали?
– Никак, – пожал плечами Эрик. – Ты обознался. Моя Вера слегка похожа на покойную Сошникову, но и только.
– Слегка похожа?!
– Ну, да. Слегка похожа. Рыжая, кудрявая. Мой любимый женский типаж. Грешен, – невозмутимые глаза Эрика смотрели так невинно.
Марецкий всплеснул руками, но потом отмахнулся и в изнеможении присел на стул.
– Ладно, ребята… – сказал он обречённо. – Вы сделали из меня дурака. Вы меня переиграли. Я не верю ни одному слову из твоих, Малер, нелепых отмазок, но будем считать, что я поверил. Это будет наш маленький секрет. Если вы мне расскажете, что к чему, согласитесь, это будет уже не так интересно…
Никита, наконец, нарушил молчание:
– Что тебе нужно от нас, Марецкий?
Алексей вздохнул, посмотрел на Никиту, потом на меня и развёл руками:
– Мне нужна помощь, ребята. Я прошу вас приютить Иру и девочку.
– Какая группа? – уточнил Эрик.
– Третья, – поспешно сказал Марецкий, обводя беспокойным взглядом наши лица. – Третья, ребята! Честная железная третья!
– Ребёнок чей?
– Её. Две недели назад родила.
– Это понятно, – поморщился Никита. – Отец кто? Ты?
Марецкий кивнул.
Эрик угрюмо вздохнул. Никита нервно сложил руки на груди. Ситуация становилась предельно ясной и, как по мне – почти неразрешимой. Отказать… Как тут откажешь?! Согласиться… Ещё хуже.
– По условиям регистрации нашей коммуны, – начал Эрик, – пребывание на нашей территории детей-кикимор младше четырнадцати лет и здоровых младше шестнадцати возможно на срок не более двенадцати часов, причём дети не должны оставаться наедине со взрослыми кикиморами. И уж тем более мы не можем нарушать общие положения о родительских ограничениях для кикимор. А ты, Алексей, предлагаешь нам поселить тут нелегалов…
– Я не предлагаю, Малер, – возразил Марецкий. – Я прошу. Я очень вас прошу!
Эрик и Никита молча переглянулись. Это молчание накаляло воздух.
– Подставы боитесь? – то ли возмущённо, то ли обиженно воскликнул Марецкий. – Это не подстава, мужики! Я попал со всем этим… Помогите! Мне надо куда-то их пристроить!
– Если здесь найдут ребёнка, – сурово оборвал его Никита, – не только разлучат его с матерью, но и нас перетряхнут. Вполне могут просто закрыть и разогнать. Так что оставляй девушку. Место ей найдём: народ подобрался хороший, дружный, не обидят. А ребёнка увози от греха.
– Ребята, пожалуйста!
– Чем в детдоме или здесь под постоянным риском, ребёнку лучше быть со здоровым отцом, – сказал Эрик. – Оформи опеку, в чём проблема? Не хочешь карьеру портить – не признавай родство, просто оформи независимую опеку. Или что, дружинникам уже и это запретили?
Марецкий помотал головой и через силу ответил:
– Нет, не запретили пока… Но я не могу заниматься этим официально. Я женат, ребята. Жена не даст согласия… да ей и вообще знать нельзя!
Никита и Эрик уставились друг на друга.
– Нет, нормально, да? – со злостью проговорил Никита. – Двадцать первый век на дворе, а человек при высокой должности догадался, как жене изменять, а как резинками пользоваться, не додумался.
– Ты меня ещё поучи! – вскинулся Марецкий и, подскочив к Никите, цапнул его за воротник. – Чья бы мычала!..
Никита оторвал его руки и оттолкнул от себя:
– Да пошёл ты!.. Вот именно потому, что я сам в таком же положении, я и понимаю лучше всех, что ты себе устроил и на что обрёк этих девочек!
– Хватит! – повысил голос Эрик. – Замолчите оба.
Мой мудрый дядя выходил из себя очень редко. Даже когда его скручивало от ярости, он умел очень долго держать себя в руках.
Эрик прикрыл глаза, устало потёр лицо и произнёс со вздохом:
– Назови мне, Алексей, хоть одну причину, по которой твоя проблема должна стать нашей. Только подумай хорошенько: это должно звучать убедительно.