– Что там заваливать-то? – фыркнул Никита.
– Ну, вот такая я бестолковая, значит! – разозлилась я.
Он нахмурился и поманил меня:
– А ну-ка, иди сюда. Иди, иди.
Я подошла, и Никита посадил меня к себе на колени.
– Эх, ты, двоечница, – вздохнул он. – Ну, давай помогу. Две головы всё лучше… Открывай свои тесты.
Я потянулась было к ноуту, но потом отмахнулась:
– Да не надо. Ни к чему это. Совершенно не нужно.
– Что значит «не нужно»? Тебе осталось совсем немного доучиться.
Ох уж, этот строгий тон. Ни с чем не перепутаешь. Макс, зануда…
– Чего ради, Максим?! Зачем мне этот диплом, если я собираюсь всю оставшуюся жизнь прожить в лесу?!
– Ты, и правда, собираешься жить здесь всю жизнь? – изумился он.
– А ты – нет?
– Я – нет, – подтвердил он уверенно.
– Ну-ка, ну-ка… И куда же ты собираешься переехать, интересно?
– Пока никуда. Но это место – не предел мечтаний, оно идеально только на данном этапе. Начнётся другой этап – будет видно.
– Ты далеко смотришь, – усмехнулась я, сглатывая слёзы. – Ты умный, тебе виднее. А мне всё равно. И уж диплом делопроизводителя мне точно не нужен – ни в лесу, ни в городе. Кто меня на работу возьмёт? Зачем я вообще в этот универ поступила?
– Видишь ли, знания и культура, накопленные человечеством, заслуживают того, чтобы каждый освоил посильный кусочек…
Я соскочила с его колен. Начнётся сейчас воспитательная беседа о пользе образования.
– Я уже освоила кусочек. Правда, дурацкий и бесполезный, но мне хватит. Хотя нет, я с удовольствием пошла бы в медицинский. На отделение паллиативной помощи.
Никита неопределённо скривился:
– Не поступить тебе. База слабовата.
– Да я в универ и не собираюсь, ты что?! Вот в училище можно было бы. Сиделка или процедурная медсестра из меня получилась бы хоть куда!
– Это верно.
– Но кто ж меня пустит?! – я почувствовала волну едкого гнева. – Это контактная профессия – кикиморам нельзя!
– Малыш, не расстраивайся…
И тут меня прорвало. Это изредка, но случалось.
– Ты достал меня уговорами! Бесполезными, идиотскими, пустыми уговорами! Ты не успокаиваешь меня, Макс, а только бесишь! Неужели это так трудно заметить?!
Он надул щёки, тяжело выдохнул, встал и вышел из комнаты, сняв по пути свою куртку с вешалки.
Я тихонько поревела пару минут, наскоро вытерла глаза, высморкалась и побрела его искать. Не-не, вообще-то я гордая, но я ещё и умная иногда бываю. Если виновата, я это признаю сразу.
Он стоял у раскрытой двери дровяного сарая, задумчиво смотрел в тёмную пустоту и курил. Курил!!!
– Ну, Ма-а-а-акс! Ну, что это такое?!
Он поднял руки вверх, словно сдаваясь, но сигарету не выпустил. Я подпрыгнула и выхватила её, благо при моём немалом росте это было совсем несложно.
– Максим, ну что ты, как маленький?!
– Я – как маленький? – фыркнул он. – А ты как кто тогда? Я курю раз в неделю. Ну, два. Не раздувай из этого проблему.
– Макс, я не верю, что у тебя не хватает силы воли бросить это дело совсем! – заявила я, затаптывая сигарету в снег. – Ты просто не хочешь бросать!
– Да, не хочу, – подтвердил он холодно.
– Сколько раз я тебя просила? Тебе что, плевать на мои просьбы? Или ты из принципа?
Он тяжело вздохнул:
– Нет, не из принципа. Просто мне это нужно.
– Макс, ты в жизни не курил, дыма даже не выносил! Это не тебе нужно, это всё чёртов придурок Корышев! – прошипела я. – Бес противоречия, мать его…
Он поджал губы и отвернулся.
– Да, это я, чёртов придурок Корышев. Сложно не признать очевидного, – сказал он, помолчав. – Но видишь ли… Это и раньше было непросто, когда подселения были регулярными, но временными. А сейчас, когда постоянно двоих в себе чувствуешь, а третьего ещё и помнишь, бывает настолько тошно, что вредные привычки становятся чем-то вроде спасительных ритуалов…
– Максюша, прости меня! – я обхватила его и крепко прижалась. – Прости! Не знаю, зачем я на тебя набрасываюсь…
Он обнял меня.
– Ты не виновата. Это раздражение – оно во многом органического свойства. Ты же знаешь: у кикимор портится характер, и у тебя он тоже испортился… чуть-чуть. Нам устроили жизнь, о которой мы не просили. Мы оба не виноваты. Важно, чтобы ты понимала, насколько хорошо ты справляешься со всем.
– Макс, ну как так можно? Какую бы дрянь я ни сказала, какую бы глупость ни выкинула, ты мне рассказываешь, какая я умница и молодец!
– Так ты и есть умница, – уверенно подтвердил он. – Ты… Ты моя родная девочка. Без тебя я ни в чём не вижу смысла. И когда ты впадаешь в отчаяние, у меня руки опускаются.