– Как же быстро вы с Дашуткой растёте! Ты совсем уж невеста!
– Самому двадцать пятая Зима идёт, а холостой! Ты ведь год назад жениться хотел, чего вдруг раздумал? До сих пор бобылём ходишь. Или в разъездах себе какую зазнобу нашёл?
– Поглядите, как с монастырским казначеем мы теперь разговаривать начали! – в шутку возмутился Егор. – Успеется ещё. Без вашего женского племени дел по горло.
Он оставил Женю и подошёл к постели Дашутки. При виде больной младшей племянницы улыбка его померкла. Дарья выглядела гораздо меньше Евгении, словно разница между ними была вовсе не в год, а в пару Зим точно.
– Ну что, не поправилась ещё? На твоей-то свадьбе когда погуляем?
– А ты чего, жениха мне привёз? – поглядела на него Дарья зелёными, как изумруды глазами. Егор поцеловал её в горячий лоб.
– Будут тебе женихи, ты только поправляйся скорее. Я всем друзьям про твою красоту пересказываю, они только и ждут, пока ножки твои под солнышко ступят, – Егор не соврал. Дашутка и правда была весьма милой, хотя они с Женей разнились, как день и ночь. Чёрные волосы Дарьи достались ей от отца, а изумрудная зелень глаз перешла от родной матери. Лишь бледный вид с худобой портили её красоту. Юность Дарьи потускнела из-за постоянных болезней и давно не сияла, как у её златовласой сестры.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросила Дашутка, желая подержать Егора возле себя.
– Что же тебе рассказать?
– Не знаю. Что в дороге увидел?
– Ну, весёлого мало. Правда, оседлыши у Вороньей Горы рассказали мне одну байку, но она очень страшная.
– А ты всё равно расскажи. Пусть страшная, я уже ничего не боюсь.
– Ну что же… – присел Егор к ней поближе на край кровати. Женя подошла к нему и выжидающе остановилась, но сначала он хотел подбодрить больную племянницу.
– Люди у Вороньей Горы живут самые простые и, не сказать, чтобы светлые, бывшие невегласе, – начал Егор. – Тёмную веру свою ещё помнят, старые праздники празднуют и по приметам живут. И особенно уважают волков. Когда мы с Сергеем до их общины доехали, сразу смекнули – хищников этих невегласе боятся хуже чумы. Но надо же с суевериями как-то бороться? Убедили мы их в первый раз на волков поохотиться. Удачно всё обернулось, пятерых зверей мы застрелили, и тем показали, что нечего больше дрожать от языческих духов. А когда сели за стол, чтоб трофеи обмыть, тут мне и рассказали одну историю…
– О ком история-то? – затаила дыхание Дашутка. Егор наклонился поближе и протянул низким голосом.
– О Волчьем Пастыре!.. Говорят, даже в самую лютую стужу среди Зимних снегов появляется волколак в серебряной шкуре. В руках у него нож волшебный, каким он волков погоняет. Вместе с Пастырем бежит его Чёрная Стая – тринадцать огромных зверей, которые любую прихоть его исполняют. А ещё говорили, будто возле Вороньей Горы Пастыря видят особенно часто. Прошлой весной так и вовсе за околицей нашли свежую нору…
Дашутка задрожала под тёплыми одеялами. В её зелёных глазах вспыхнул испуг.
– Пастырь что, Нави служит? – решилась и спросила она.
– Может и служит, о том не известно. Нора та оказалась пустой, всего пару пещер неглубоких. По всему видно, что это только перемётная нора, для набега. Давно ведь оседлым людом подмечено: где волки плодятся, там вскорости жди и Навь. Ну, тут мы с Сергеем и призадумались, взрывать эту нору, или пусть оседлые сами закапывают. Решили, что…
– Да ты мне не про норы глупые рассказывай, а про Волчьего Пастыря! – застонала Дашутка.
– А-а, интересно! – обрадовался Егор, что смог отвлечь племянницу. – Что рассказывать, тот ещё бес. Носится рядом с сёлами со своей чёрной стаей волков, чуть ли не верхом на них скачет. У Вороньей Горы ему устроили капище, требы клали, чтобы он общину не трогал. Чего говорить, невегласе – тёмные люди. Сказывали, будто Пастыря видели не один раз. Волки у него огромного роста, гораздо злее и хитрее обычного хищника, шкура чёрная словно ночь, глаза цвета луны, а зубы янтарные. Человека такой волк надвое перекусит и не подавится; и пожирают они не одну плоть, но и саму бессмертную душу в ад прямиком отправляют!
Дашутка осторожно отодвинула от себя край волчьей шкуры. Давно ободранный на меха зверь теперь казался ей тем самым чудищем с глазами лунного цвета. Егор наклонился к самому её лицу и прошептал.
– Но не это самое страшное в Пастыре, а, знаешь, что?
– Что?
– Он ведь молод, красив и любую девушку околдует. Как только посмотрит девица в его ледяные глаза, так сразу от него понесёт! И всё потому, что он сам от волчьего взгляда рождён. Не человек он, а дух из тёмного мира!