– Да как же ребёнок один в тёмном лесу со зверьми уживается? – залепетала Тамара. – Там же волки плодятся, да и… норы в чащобе!
Марина холодно ей улыбнулась.
– А чего ей дикие звери? Разве не догадалась ещё, Черноглазка эта – сама из Навьего племени. А Навь волков не боится.
Тамара вздрогнула, прижала руки к сердцу, но совладала со страхом. Поблагодарив гостью за дельный совет, она скорее с ней распрощалась.
– Тамара! Кто приходил?
На ступеньках стоял Сергей. Он уже застёгивал распахнутое пальто с поднятым воротником, но услышал за воротами чужой голос и остановился у входа в избу.
– Подруга заглядывала. Про хозяйство советовались, да как к весне одежду лучше перешивать.
– Опять сплетни пускаешь? Пустая болтовня нам не поможет. Ты отвары Дарье давала?
– Не пьет она, отворачивается! – запричитала Тамара, но Сергей застегнул пальто и процедил.
– Силой пои! За жизнь свою надо бороться. Чтобы выжить, судьбу порою с болью ломать приходится.
*************
Лес разговаривал с ней. Сырой сумрак хвойной чащобы и весенние травы шептались о том, чего никогда не услышит человеческий слух и человеческий ум никогда не поймёт. Голос леса нужно почувствовать, разгадать смысл в дуновении ветра, ощутить, как каждый весенний росток мечтает стать выше самых крепких деревьев. В журчанье воды Сирин слышала песню подземных источников, в молчании камня пыталась разгадать время. Лес говорил с ней, безбоязненно доверял самые сокровенные тайны, потому что она их никому не расскажет, не откроет другим, недостойным, Глухим, и жестоким из Навьего рода.
Покрытые татуировками руки ласкали влажный курчавый мох. Сирин лежала возле тайной пещеры перед ручьём и слушала, о чём говорят весенние заросли. Голос птиц – очень резкий и беспокойный. Птицы слишком глупы. Подселяясь к деревьям, они спешат насытить желудок и совсем не слушают никого, кроме себя. Звери весной очень голодны и потому злятся. Ну, а лес? Лес равнодушен, почти. Если закрыть глаза, отрешиться от звуков, которые люди ошибочно принимают за «голоса леса», от размеренного пения кукушки, от звериной возни, от чириканья, то можно услышать, как дышат деревья. Медленный вдох шестидесятиметровых гигантов начинается на восходе, а выдох заканчивается с закатом, когда тепло вытекает из нагретых за день камней.
Стояло раннее утро и лес дышал. Обычно в это время Сирин сидела возле Белой Волчицы в самом тёмном углу подземелья и держа в руках чашу с травяной сурьей. Настороженно и почтительно она слушала сбивчивое бормотание Влады, обрывчатые слова, исполненные зловещего смысла. В часы предсказаний, по лицу наставницы катились крупные градины пота, она терзала на себе дорогую одежду, добытую Первым Охотником, заламывала руки и скребла ногтями землю. Пророчества давались ей нелегко и изматывали ведунью, но каждый день она снова и снова возвращалась в мир духов и Предков.
За гранью реальности происходили страшные вещи, о которых Сирин могла только догадываться. Ученице не позволялось пить сурью, хотя Сирин каждый день держала чашу с горьким отваром в руках. Священный напиток открывал веды только для Матери Племени, таков уклад Предков, и никто не смел его нарушать.
А ещё… ещё Сирин знала, что Волчице понадобится её помощь, когда Влада вынырнет из своих жарких видений. Она оправится и призовёт к себе Безымянных, долго и горячо будет им что-то нашёптывать и доверит подвиг для рода, укажет им судьбу наперёд. В такие часы Владе становилось не до своей ученицы, и Сирин могла ускользнуть в лес. Она непременно появится вовремя, когда Старшей снова потребуется чаша воды или колдовской сурьи.
Год от года Сирин подрастала и из пугливой малютки превращалась в черноокую девушку. Вот ей уже и пятнадцать Зим, но ласки Сирин так и не видела. Весты любили мужей, охотники гордились потомством, даже о чернушках заботились, но Сирин в племени считали оседлым приёмышем. Она не знала ничего о своих настоящих родителях. Волчица только вскормила её и была вспыльчивой и нетерпимой наставницей. Она обучала её тайному ремеслу ворожеи, готовила себе смену, но тёмные знания преподавались жестоко. С иными чернушками обходились лучше, чем с ней. При вспышках ярости Влада хватала Сирин за чёрные волосы и грозилась зарезать её за малейший проступок. Но дальше угроз и побоев дело пока что не шло... пока что. Сирин чувствовала, что зачем-то нужна наставнице. Не зря она учит её запретному колдовству, отправляет в самые дальние уголки леса на поиски редких трав и заставляет резать ладони ножом.