Тонкие пальцы Сирин прошлись по бледным шрамам. Руки болели гораздо дольше, чем у любой другой Нави, но этим она расплачивалась за великие знания. В племени начали опасаться молодой ворожеи. Если раньше шпыняли её, то теперь чуждались, как одичавшего призрака. Никто кроме наставницы не смел прикоснуться к ней, причинить вред или обидеть неосторожно сказанным словом. Быть может именно из-за этого Сирин набралась наглости пролезать к крестианцам в Обитель и играть там с детьми.
Сирин окунула руку в холодный ручей напоследок и отправилась к алтарям. Что алтари? Всего лишь три пня на окраине леса, но не только Сирин знала о них. Жители соседней общины приходили сюда, чтобы оставить свои подношения. С чего началось такое паломничество Сирин не ведала. Она приметила только, что чем больше Навье племя совершает набегов, тем чаще монастырский люд появляется в лесу с требами, словно нарочно хочет задобрить подземных Волков, нашёптывает свои чудные молитвы, боязливо оглядывается по сторонам и оставляет еду в кулёчках и мисках. Смеха ради, Сирин воткнула в один из пней нож. Когда крестианцы заметили это, то истолковали по-своему и оставили на алтаре ещё больше еды. Люди ушли, а Сирин, недолго думая, принялась угощаться. Только вот оказалось, что оседлые прячутся неподалёку.
Внутри Сирин никогда не было Волчьего Духа и почувствовать чужих, как охотники Нави, она не могла. Когда же заметила, что из кустов за ней наблюдают испуганные крестианцы, ей пришлось пуститься на хитрость. Тонкое тело Сирин изломалось в резких движениях. Она принялась танцевать, будто птица с перебитым крылом. Кобь – предсказание в сложных движениях, вот чем был её танец. Оседлые должны были понять, что они имеют дело не с простою дикаркой, а с самой что ни на есть настоящей ведьмой, которая может за себя постоять. И они поняли…
С тех пор люди начали приходить именно к ней, за помощью.
Если мясо, значит надо кого-то проклясть. Если зерно – больному требуется лечение. Сирин больше нравилось мясо, она любила тёмное колдовство и кровавые привороты. А ещё ей очень хотелось есть. Волчица кормила воспитанницу сама, у других брать еду запрещалось, но давала она сущие крохи. Кроме того, пища всегда пахла кровью. Даже Сирин ощущала её железный вкус у себя на языке. Часто ей самой приходилось отдавать кровь наставнице для какого-то дела. Стоит ли говорить, что ворожея исхудала, как тень, и вечно рыскала в поисках пропитания. Голодный желудок гнал её к алтарям, обменивать колдовство на крестианскую пищу.
На этот раз нож остался в восточном пне, возле пологих холмов на окраине леса. Алтари в разных местах помогали ей лучше скрывать своё общение с чужаками. Сирин давно не видела никого из людей во время подношения треб, но знала почти каждого жителя соседней общины. Не зря она, рискуя собой, пробиралась в Обитель, чтобы своими глазами увидеть, как живут крестианцы. Все их жалобы, все их разговоры и сплетни давно были подслушаны. Особенно много люди говорили о своих неурядицах в храме. Да, она бывала и там. Среди икон и свечей оседлыш особенно откровенен. Очень светлое, ароматное и… странное место.
Вдруг на пути к алтарю послышался шум. Случилось редкое для Сирин событие, она встретила человека во время подношения требы. Пожилая женщина, стараясь не коснуться воткнутого в пень ножа, выкладывала еду из плетённой корзины. Сирин спряталась в соседних кустах и печально вздохнула. Ей принесли только ягоды в меду, прошлогодние орехи, высушенные грибы и пару лепёшек. Но не кусочка любимого мяса! Опять кто-то при смерти или ребёночка сглазил. Сирин уверилась, что среди крестианцев живёт своя ведьма. Ну что же, пусть живёт-поживает, с ней хотя бы не останешься с пустым брюхом.
Только вот ловчее не станешь. Под ногами хрустнула ветка и женщина испуганно обернулась.
Перед Тамарой стояло растрёпанное существо в сером рубище: тонкое личико, лохматые волосы, исписанные татуировками руки. Дикарка не носила даже какого-нибудь пояска и край рубашонки свободно болтался до самых колен. Она настороженно сверлила Тамару угольно-чёрными глазами и выжидала.
– Господь наш заступник... – попятилась крестианка. Взгляд Черноглазки метнулся к корзине. Тамара догадалась, что должна выложить всё. Она скорее вынула из корзинки немного сушёных яблок и семян подсолнечника и лишь затем отступила. Тамара торопилась прочь из проклятого леса, не оборачиваясь. Это была самая первая Навь, которую она встретила в жизни. Но хотя сердце её колотилось от страха, дело она всё-таки сделала, подношение принято и значит на закате можно будет вернуться за колдовством.