— Ну и что же вы делаете в таких случаях? — спросила Кэсси.
— Веду игру как первоклассный дипломат. Мне вовсе не улыбается потерять своего лучшего писателя, так как я уверен, что следующая его книга будет великолепна, поэтому я очень тактично предлагаю внести в текст некоторые изменения, а затем издаю роман без особого шума.
— А как же насчет прибыли? Я хочу сказать, если книга плохая, читатели просто не купят ее.
— Если последняя работа писателя имела успех, публика обязательно купит его новую книгу. Беспокоиться нужно, только если следующая за ней никуда не годится.
— В таком случае вы не препятствуете автору уйти к одному из ваших соперников! — воскликнула Кэсси, радуясь своей проницательности.
— Не всегда. Здесь опять вступает в игру то самое внутреннее чутье, которое подсказывает вам, действительно ли автор исписался и больше ни на что не способен, или же стоит повозиться с ним, пока он не напишет еще один шедевр.
Кэсси задумалась, не уверенная, вправду ли все настолько сложно, как изображает Гилмор. Слишком уж он непростая личность, ведь каждый раз, когда она считала, что начинает понимать его, оказывалось, что это далеко не так.
Временами он был суров и требователен, а потом вдруг удивлял ее простотой и приветливостью обращения, его нетерпеливость и нетерпимость могли неожиданно смениться заботливым вниманием, но главной его чертой было огромное обаяние. И Гилмор умело им пользовался — как в хитросплетениях бизнеса, так и со множеством женщин, которые постоянно появлялись и исчезали в его личной жизни.
Он хотя и требовал сводить до минимума личные разговоры по телефону, но сам этого правила не придерживался. Женщины буквально осаждали его звонками. И надо отдать ему должное: он умел поставить себя с ними и, хотя ему явно нравилось быть предметом их домоганий, отнюдь не собирался попадать в их сети!
— Если мисс Эдмундс снова позвонит, — однажды сказал он Кэсси, после того как эта девушка позвонила ему в шестой раз и он опять отказался говорить с ней, — скажите ей, что мне пришлось срочно вылететь в Рим и вы не знаете, когда я вернусь.
— А вдруг она увидит вас в ресторане? — спросила Кэсси, поразившись его жестокости. — Она ведь знает, где вас можно найти, и наверняка пойдет туда.
— В таком случае она узнает, что я лгал, и в конце концов поймет, что я не кривил душой, сказав, что между нами все кончено. И, пожалуйста, перестаньте неодобрительно хмуриться. Вы прежде всего мой секретарь, а не совесть.
— По-моему, совести у вас нет, — холодно заметила Кэсси. — Что вы думаете насчет женитьбы, господин Гилмор, или, может быть, вам нравится играть женщинами?
Эти слова сорвались с языка неожиданно для нее самой, и она опустила глаза, ожидая услышать резкую отповедь, вроде: «Не суйтесь не в свое дело!» Но, к ее удивлению, он вдруг откинулся в кресле и задумался.
— Сказать по правде, я люблю встречаться с красивыми женщинами, признал он. — Хотя недавно открыл для себя, что ничуть не меньше удовольствия мне доставляет чтение хорошей книги у себя дома. Я говорю вполне серьезно, — добавил он, перехватив ее недоверчивый взгляд. — Видимо, следует «перезарядить батарейки» или же расширить круг знакомых дам.
— Или же остановиться на какой-то одной.
Он слегка пожал широкими плечами.
— Все слишком быстро приедается, Кэсси, а я мечтаю встретить девушку, которая будет волновать меня каждую минуту.
— Какая скука — испытывать волнение каждую минуту, — насмешливо вставила Кэсси. — Все равно что на завтрак, обед и ужин есть одну икру. Гилмор усмехнулся, но промолчал, и Кэсси вернулась к вопросу о мисс Эдмундс.
— Вы действительно хотите, чтобы я сказала ей, будто вы уехали в Рим?
— Можете придумать что-нибудь другое.
— Я могу сказать, что без вас ей будет лучше.
Он бросил на нее иронический взгляд.
— Похоже, вы стараетесь показать мне свое неодобрение.
— С какой стати? Как шеф вы меня вполне устраиваете.
Гилмор улыбнулся уклончивости ее ответа.
— Ну а на более личном уровне?
— На более личном уровне я вас совершенно не знаю, так что ничего сказать не могу.
— Вы ловко ушли от настоящего ответа, Кэсси.
— Лучше я уйду от ответа, чем меня уйдут с работы, господин Гилмор!
Честность не всегда самая удачная политика!
К счастью, дальнейшие вопросы были прерваны звонком из рекламного отдела — по поводу предстоящего выступления Гилмора на телевидении. Он умел подать себя на экране, и поэтому всякий раз, когда телевизионщикам нужен был представитель издательского мира, предпочтение отдавалось ему. Вне всякого сомнения, природа щедро наделила Гилмора талантами, и он добился бы успеха на любом поприще. И все-таки, даже проработав с ним два месяца, Кэсси не могла разгадать этого человека. Однако кто-то ведь должен знать, каков он на самом деле, размышляла Кэсси. У него наверняка, наверняка есть женщина, близкая ему по духу, знающая его внутреннюю суть! И его увлеченность, и лихорадочный темп, в каком он работал, — все это говорило о нем как о человеке, способном на сильное и глубокое чувство. Очень часто они обедали и даже завтракали, не отлучаясь из офиса, и даже по субботам он нередко работал над рукописями, которые редакторы давали ему для окончательного решения. Его высоко ценили как оратора, и как-то раз, когда Гилмор вынужден был отклонить одно из приглашений, так как уже обещал выступить в другом месте, он сказал ей, что, прежде чем поступить на работу в издательство, читал лекции в университете и мечтал стать членом совета колледжа.