И я спрашиваю себя сегодня: что из всего этого они откопали во мне? Я не воровал. Никогда не питал особой склонности ни к женщинам, ни к деньгам. А что касается моей специальности — электроники, то я хоть и зарекомендовал себя ее энтузиастом, однако с той сдержанностью, которая диктовалась нашими более чем скромными в ту пору возможностями. Так где же они, те муки, за которые они меня полюбили?
Господин Вагнер вряд ли смог бы ответить на этот вопрос. Мелкий подручный своих хозяев, он методично кружил вокруг меня, отрабатывал аванс, выданный ему на расходы.
— Итак, дорогой Йохен, — сказал он покровительственно, — вы видите, как все просто. Это называется информацией, а она стоит денег. — Он достал купюру в двадцать западных марок и сунул ее мне в карман куртки.
Я был настолько ошарашен, что у меня вырвалось:
— Да вы что, спятили? Целый фунт за какую-то чепуху!
Тетушка — эта ничего не подозревавшая клуша — стояла рядом с нами.
— Йохен, — вмешалась она, — как только у тебя язык поворачивается говорить такое? Господин Вагнер вовсе не спятил. Ты можешь спокойно взять деньги. У господина Вагнера они не последние.
Во мне росло смутное предчувствие. Я но мог только понять, откуда оно появилось. Однако тут дал о себе знать наш фамильный порок — я начал распаляться:
— И все-таки это чистый идиотизм! Какое отношение имеет господин Вагнер к бритвенным лезвиям, о которых мы говорили?
Вагнер остался на высоте положения:
— Придет время, и вы поймете, Йохен. Это статистика. Это кругозор. Это мировая экономика. Здесь так заведено.— Он черкнул что-то в своей записной книжке. — Я работаю на статистическое земельное управление. По совместительству, так сказать. Там они этим интересуются. — Он вырвал страничку из своей записной книжки: — Вот адрес маленького кафе. Там играют в го[12] или как там еще называется эта игра. Пусть это, однако, вас не смущает. Меня вы можете застать там во вторник Вечером. Я познакомлю вас с одним господином из статистического управления.
Я вытащил из кармана новенькую, хрустящую двадцатку и внимательно рассмотрел ее.
Шарманка гудела на всю пивную: «То в Шёнеберге было. Май, сирень цвела, И девушка прелестная была там».
— О, Шёнеберг! О, девушка! — подтягивала фрау Леман-Мюк.
— Эх вы, недоделанные! — выкрикнула Люси, увидев, что мы продолжаем разговаривать, и стала одеваться.
Тетя Каролина уже не обращала на нее внимания. Она взяла двадцатку и сунула мне ее обратно в карман:
— Почему бы и нет, если все так просто, мой мальчик? — И она чмокнула меня в щеку. — Мы ведь должны помогать друг другу.
Кто-то настроил приемник. Позывные из эфира перекрыли звуки шарманки:
— «Говорит радиостанция РИАС Берлин[13] — свободный голос свободного мира. Время — ноль часов».
Нежные голоса скрипок заиграли мелодию старого германского гимна: «Германия, Германия превыше всего…»
3
Телеграмма 115/1 (молния).
Отправлена 28.1 в 3.10
по распоряжению районного прокурора.
Вручить дежурному офицеру немедленно.
В дополнение к телеграмме 113/1 об обнаружении трупа в лесничестве Грамцов.
Содержание: о подъездных путях к месту обнаружения, трупа.
В дополнение к отправленной нами телеграмме 11311 указывается, что из-за продолжительных дождей подъездные пути к месту обнаружения трупа непроходимы для обычных служебных автомашин. Для проезда оперативной группы настоятельно рекомендуется использовать рабочую дорогу лесничества, начинающуюся на автостоянке у 72-го километра автострады.
Проводник ожидает на указанной стоянке.
ВРИО начальника: лейтенант уголовной полиции Кёлер.
Назавтра инженер Неблинг целый день торчит у себя, в комнатушке технолога. Как только звонит телефон, он первым хватает трубку. Наступает обеденный перерыв. Обычно Неблинг довольствуется парой бутербродов и пакетом молока. Но сегодня он вместе со своими коллегами идет обедать в столовую.
Молодой мастер по фамилии Виттих, которого за его способность говорить на любую тему зовут Профессором, как всегда, разворачивает над тарелкой утреннюю газету и назидательным тоном комментирует прочитанное. Восемьдесят тысяч лет назад в реке Верра жили гиппопотамы. Кто бы мог подумать! А в Швейцарии открыли сонное вещество — как раз то, что нам надо, учитывая наши дела с выполнением плана. Комментируя нефтяной кризис, Виттих говорит: «Хорошо бы, если бы вообще не стало нефти. Тогда бы они не смогли начать войну. Никто не смог бы!» Его не слушают. Все заняты тем, что дают полезные советы сотруднику по фамилии Фарендхольц, сын которого попался в универсаме на краже жевательной резинки. Сначала ругают современные универсамы, которые делают из детей воров, потом — жевательную резинку и все такое прочее, из-за чего дети сходят с ума. Мальчишку Фарендхольца не ругают.
12
Теперь важно, чтобы читателя не сбило с толку название этой экзотической игры, о которой Йохен Неблинг впервые услышал в пивной своей тетушки. Как сказано в предисловии, у читателя есть возможность научиться играть в го, с необходимостью чего Йохен Неблинг столкнулся позже. В последующем об этом речь пойдет еще не однажды. Игра в го сопровождает действие романа и влияет на действующих лиц. Поэтому, для того чтобы лучше понять происходящие в романе события, в конце книги дается приложение с кратким изложением правил игры. Читатель, не интересующийся такими играми или не желающий перелистывать книгу туда и обратно, может спокойно отказаться от чтения приложения. Для тех же, кто решится ознакомиться с правилами игры, откроется небезынтересная перспектива освоить го, загадочную и самую старую настольную игру мира, в той же последовательности, что и Йохен Неблинг, оказавшийся в трудной ситуации и ставший нашим человеком в Западном Берлине. Для него эта сама по себе безобидная игра явилась символом той большой игры, которая велась в то время по ту и по эту сторону невидимого франта.
13
Западноберлинская радиостанция, систематически занимавшаяся откровенно подрывной пропагандой против ГДР.