Я заглянул в ванную комнату. Заглянул в спальню. Список лежал в библиотеке — на кресле, стоящем за письменным столом. На месте список удерживала книга, несомненно «шутки ради» снятая с полки, — «Преступление и наказание» Достоевского.
Я зачитал список Паркеру. Собственно, кроме ножей там значились какие-то «различные документы».
— И что это должно означать? — спросил я.
— Вот этого они нам пока открывать не хотят. Приглядись к письменному столу. Там ничего не пропало?
Я порылся в нескольких стопках бумаг.
— На первый взгляд ничего.
— Ладно, выясним. Тебе удалось найти что-нибудь в офисе?
— Удалось. Я просмотрел папки. Конрад Берч приходил ко мне чуть больше года назад один раз. У него был роман, и он хотел с этим романом покончить. Берча беспокоило то, как отнесется к этому его любовница.
— Ты думаешь…
— Вполне возможно, — сказал я, — что моя Таинственная пациентка и была его любовницей.
— Это могло бы многое объяснить, не так ли?
— Да, за вычетом моей причастности к убийству.
— Верно, — сказал Паркер. — Больше ты с Берчем не встречался? Помимо того сеанса?
— Нет, ни разу.
— Хорошо, а теперь просто скажи мне, что за сеанс он заплатил не наличными.
— Да, это было бы нечто, — с усмешкой ответил я. — Впрочем, я уверен, он расплатился чеком или по кредитке. Попрошу Милу выяснить.
— Не то чтобы нам не терпелось доказать наличие некой связи, — сказал Паркер. — Я имею в виду: то, что ты выяснил, откуда его знаешь, — это хорошо. А вот то, что ты сказал полиции, будто не знаешь его, — плохо.
— А мы не могли бы просто объяснить полицейским все обстоятельства?
— Могли бы, хотя об этом мне нужно еще подумать. Потребовать от тебя предоставления записей о пациентах они не могут, а значит, удастся ли им выяснить наличие связи между вами — это большой вопрос.
— Мне не хочется лгать, Паркер.
— Так ведь тебе и в тюрьму садиться, наверное, не хочется.
Я тяжело вздохнул:
— А это и вправду может случиться?
— Боюсь, что да.
— И когда же мои дела пойдут на лад?
Он не ответил. Молчание его показалось мне зловещим.
— Паркер, ты чего-то недоговариваешь?
— Тут дело такое, — замялся он. — Но только, прежде чем ты начнешь бушевать, постарайся поверить тому, что я тебе сейчас скажу. Все не так плохо, как кажется… Короче говоря, завтра тебя арестуют за убийство Конрада Берча.
Разумеется, я начал бушевать.
— Ладно, ладно, послушай, о чем мне удалось договориться, — сказал он. — Я получил согласие копов. Они не собираются приходить и забирать тебя. Мы сами к ним придем. И дело обойдется без репортеров и фотовспышек. Оказывается, Конрад Берч был большой шишкой на Уолл-стрит. От ареста нам все равно никуда не деться, к тому же ты узнаешь, что они на тебя имеют.
— Ты полагаешь, это способно улучшить мне настроение?
— Да, потому что обвинение тебе предъявят в тот же день, не придется проводить ночь в тюремной камере.
— На это они тоже согласились?
— Пришлось попотеть. Теперь давай поговорим о залоге. Что у тебя есть? Акции, облигации, сбережения. Попробуй назвать примерную цифру.
Я приступил к подсчетам. Гонорары за «Человека-маятника» определенно свалились на меня очень вовремя.
— Три с половиной миллиона, — сказал я Паркеру.
— Какая часть этой суммы ликвидна?
— Примерно два миллиона.
— Хорошо, — сказал он. — На худой конец я всегда смогу стать твоим поручителем.
— Спасибо.
— Для того и существуют друзья.
— Я всегда знал, что ты мой друг. Но кто бы мог подумать, что ты окажешься еще и моим адвокатом?
— Так я и не окажусь.
— А в чем дело? — спросил я. — Конфликт интересов?
— Нет, не то, — ответил он. — Я действительно хороший защитник по уголовным делам. И хорош я отчасти еще и потому, что способен понять, нуждается ли будущий подзащитный в чем-то, отличном от того, что я могу ему предложить. Или, в определенных ситуациях, в чем-то лучшем.
— По-моему, ты себя недооцениваешь, Паркер.
— Только не в этом случае. Ты — фигура известная. И твою защиту должен возглавить известный человек, привыкший к делам подобного уровня.
— Ты уверен?
— Никогда еще так уверен не был, — ответил он. — Я уже обо всем договорился. Встретимся завтра в девять утра в холле Крайслер-билдинг.
— Собираешься познакомить меня с человеком, который превосходит тебя?
— Нет, — ответил он, — с человеком, который превосходит всех.
В ту ночь, прежде чем лечь, я позвонил Миле и сказал, что завтра работать опять не буду. И подтвердил то, о чем она уже давно догадалась: болезнь тут решительно ни при чем.
Я извинился за то, что был с ней не вполне откровенен, — и за то, что не могу объяснить ей все. Заметил только, что дело касается моей последней пациентки, Саманты Кент. Вернее, сказал я Миле, женщины, выдававшей себя за Саманту Кент.
А следом спросил, не может ли она отыскать сведения о Берче, о том, как он со мной расплатился.
— Тут есть какая-то связь? — спросила она, роясь в своих файлах.
— Вполне возможно, — не вдаваясь в подробности, ответил я. Других вопросов Мила задавать не стала.
— Вот он, — сказала она. — Заплатил чеком. Июнь прошлого года. Хотите, я перешлю вам эти данные?
— Нет. Просто сохраните их у себя. Я дам знать, когда они мне понадобятся.
— Конечно. Что-нибудь еще?
Да, было и кое-что еще. Я спросил о письмах, присланных по электронной почте моей Таинственной пациенткой.
— Вы их сохранили?
Она их стерла.
Меня это не удивило. Моей Таинственной пациентке определенно везло.
— Простите, Дэвид, — сказал Мила.
— Ладно, не расстраивайтесь.
Я положил трубку и уставился в стену. Теперь оставалось надеяться лишь на то, что мне поверят на слово.
Назавтра, сразу после девяти утра, я встретился с Паркером в вестибюле Крайслер-билдинг. Пока лифт вез нас на сорок пятый этаж, Паркер кратко рассказал мне о человеке, с которым нам предстояло встретиться.
— Его зовут Виктор Гласс.
Он был старшим партнером юридической фирмы «Зандер, Лок и Оушен» — одной из самых старых в городе, — фирмы, которую уважали не меньше, чем боялись.
— Ее основатели были людьми безжалостными, — пояснил Паркер. — Из тех, кому ничего не стоит пнуть собаку или отнять у ребенка конфетку, в общем, сам понимаешь. А если не понимаешь, присмотрись к аббревиатуре ее названия.
Он подождал, пока я сложу слово из первых букв названия фирмы.
— Разумеется, все это было давно, — продолжил он. — Никого из них уже нет в живых. По моим представлениям, заседают сейчас в правлении компании «Ад инкорпорэйтед».
Что снова возвратило нас к Глассу.
Паркер описал его как способного вести себя жестко, но обаятельнейшего человека, умеющего в единый миг переходить от нажима к чарующему поведению и обратно. Добавьте к этому ум блестящего юриста, и вы получите адвоката по уголовным делам, ухитряющегося выигрывать больше восьмидесяти процентов своих дел.
Покинув лифт, мы вошли в просторную, ультрасовременную приемную компании «Зандер, Лок и Оушен». Минималистская мебель, мягкий свет и экстравагантные скульптуры. Неожиданно, решил я, если учитывать давнюю историю фирмы.
— Они изменили дизайн, — сказал, оглядываясь, Паркер.
Мы подошли к элегантной секретарше, она нажала какую-то кнопку и сообщила о нашем появлении в микрофон украшавшего ее головного телефона.
— Мистер Гласс присоединится к вам через пару минут.
Мы уселись на кожаное подобие садовой скамьи. Паркер открыл свой кейс.
— Держи, — сказал он, протягивая мне глянцевую папку. — Здесь посвященные Виктору материалы из прессы.