Джиллиан заметила, что он смотрит в окно. Альварес пустился в судорожные объяснения, на ходу придумывая, что говорить.
— Моя жена… — с первых же слов Альварес почувствовал, что повернул не туда, — моя бывшая жена зашла в «Пауэлл» несколько минут назад. При полном параде.
— Вы следите за ней?
— Увы, — Альварес надеялся, что этот ответ остудит ее воспоминания, заставит развернуться и уйти. Он клял себя за то, что открылся постороннему человеку, но, к своему удивлению, обнаружил, что его ответ возымел обратное действие.
— Я сейчас вернусь, только обслужу пару столиков. — Казалось бы, ни к чему не обязывающие слова, но ее глаза не сумели скрыть желания продолжить начатый разговор.
Он вспомнил ее двенадцатилетней девочкой. Тогда Джиллиан была по уши влюблена в Альвареса. Если ее старший брат испытывал умиление по поводу этого факта, то Альварес ощущал неловкость — несмотря на возраст, в Джиллиан уже полностью проснулась женщина. Женщины всех типов, всех возрастов всегда тянулись к Альваресу, их привлекал его средиземноморский вид, пресловутая смуглость южанина. «Тут дело не в смуглости, а в личном магнетизме», — так однажды объяснила секрет его притягательности Хуанита, жена Альвареса. Она утверждала, что ему достаточно просто войти в комнату и улыбнуться, чтобы очаровать любую женщину. «Ради нашей семьи, — добавляла она, — тебе нужно научиться сдерживать свою харизму, научиться дозировать обаятельность». Альварес оказался прилежным учеником: за одиннадцать лет совместной жизни он ни разу не помыслил об измене — во всяком случае, ему так хотелось думать. Последние два года он вел аскетический образ жизни, сосредоточив все свои силы на поиске истины. Все его мысли занимало только одно — Расплата! Возмездие! Отмщение! У Альвареса защемило сердце, и он судорожно сжал бокал. Я ведь на десять лет старше ее, убеждал себя Альварес. Несмотря на то что женщины перестали его интересовать, ему стоило больших трудов избавиться от мыслей о Джиллиан.
Альварес вдруг напрягся, моментально позабыв о ее красноречивом взгляде. На этот раз его внимание приковал водитель лимузина, который возвращался к машине. Оставив на столе десять долларов, Альварес опрометью бросился к выходу. Он быстро пересек дорогу и подбежал к водителю, когда тот уже открывал дверцу.
Альварес достал из кармана двести долларов и зажал их в кулаке. Краем глаза он заметил, что Джиллиан стоит возле его столика и из-под козырька ладони пытается разглядеть, что происходит на другой стороне улицы.
— Прошу прощения, — как можно внушительнее произнес Альварес.
Водитель выпрямился и оценивающе уставился на человека в темных очках.
— Чем могу помочь? — Судя по акценту, водитель был из Восточной Европы. Альварес взял его за руку и стал втискивать купюры в его кулак. Водитель хотел было отдернуть руку, но, увидев, что ему суют деньги, тут же расслабился.
— Послушайте, мне нужна минимальная помощь. Я видел женщину, которую вы возите, и если я правильно понял, то… вы сможете мне помочь. Вы ведь в качестве сопровождения, что-то вроде эскорта…
— Послушай, приятель… — Водитель протянул деньги обратно.
— Нет, нет, нет! — запротестовал Альварес. — Эти деньги твои, ты их заработал. Скажи мне только имя и номер телефона. Больше мне ничего не нужно. Ни адреса, ни интимных подробностей. — Альварес обернулся назад и взглянул на гостиничный вход. — Или скажи мне имя «начальника», кого угодно. Все, мне больше ничего не нужно.
— Я всего лишь водитель. Я в их дела не лезу. Мое дело — не лезть в чужие дела. — Водитель с трудом говорил по-английски, вплетая в речь логику родного языка.
— Ну, так сделай разок исключение, — Альварес схватил руку водителя и сжал ее, словно намекая, что тот держит большую сумму. — Выручи товарища.
— Это элитная услуга, дружище.
— Кто же спорит? — согласился Альварес.
— Тебе нужны рекомендации или поручитель. Это очень элитная услуга.
— Мистер Такимачи — мой поручитель, — напирал Альварес. Чтобы узнать эту фамилию, ему пришлось попотеть. Девушка приезжала к Такимачи, когда он следил за ней второй раз.
— Я не знаю этой фамилии, — соврал водитель. — Кроме того, если у тебя есть поручитель, значит, у тебя есть все остальное.
— Мистер Такимачи не любит делиться опытом. Что же мне теперь делать?
Водитель недоуменно хлопал глазами.
— Прошу тебя, — умолял Альварес. — Если хочешь, можешь подать на меня в суд за то, что я мужчина. Меня зовут Кортес, я конкистадор, понимаешь?