Она вытащила одежду из машинки, переложила ее в сушилку, а сверху добавила постельное белье. Альварес оглянулся по сторонам, желая убедиться, что никто за ним не наблюдает. На мгновение ему в голову пришла мысль: а что, если войти через кухню (задняя дверь наверняка открыта), испугать хозяйку, при необходимости связать её, и забрать одежду с едой. Но поступить так — значило подвергнуть себя еще большему риску. Обязательно вызовут полицию, а уж выйти на его след не составит особого труда. Альварес начал нервничать, горячий поток адреналина пробежал по телу, вытесняя холод.
Заметив, что женщина снова отправилась на кухню, Альварес метнулся к другому окну и встал поближе к ступенькам. Он заглянул внутрь и увидел, что женщина включила печку, поставила на конфорку кастрюлю с водой и достала с полки пачку овсяных хлопьев — этот утренний семейный ритуал Альварес часто с тоской вспоминал.
Потом она торопливо вышла из комнаты, и Альварес решил, что вода закипит не раньше, чем через три минуты. Интересно, она засекает время или просто чувствует, когда закипает вода? Его жена, к примеру, в таких вещах не ошибалась. Трех минут хватит с головой, чтобы проникнуть в дом, схватить одежду и выскочить назад. Альварес натянул рукав свитера на ладонь, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и повернул ручку двери. Дверь послушно отворилась, и он шагнул в дом.
От всего в кухне веяло уютом. Боже мой, он так истосковался по семейному очагу! К тому же здесь так тепло, так непривычно тепло. Вот бы остаться здесь немного пожить… На какой-то миг он ушел в этот уют, поддался его чарам, но вдруг услышал, как в ванной включили воду. Интересно, подумал Альварес, она ждет, пока нагреется вода, или уже залезла под душ? От ответа на этот вопрос зависят его дальнейшие действия. Он прошел через кухню и направился в прачечную. Там схватил джинсы в охапку и потянулся к вороху сухого белья, пытаясь достать фланелевую рубашку.
Пуговицы звякнули о металлическую поверхность сушилки, и Альварес застыл как вкопанный. Но тут же успокоил себя тем, что шум стиральной машины намного сильнее, чем звяканье каких-то там пуговиц. Резко повернувшись, он задел гладильную доску, на дальнем конце которой стоял утюг. Утюг стал угрожающе раскачиваться из стороны в сторону — влево, потом вправо. В этот момент из ванной вышла женщина в накинутой на голое тело пижаме и направилась на кухню. Обернись она вправо, то непременно увидела бы испуганного незнакомца, который отчаянно пытался дотянуться до утюга.
Он успел выбросить вперед руку — еще немного, и утюг грохнулся бы вниз. Альварес стоял, боясь пошевелиться. Утюг при случае можно использовать как оружие, думал он, но лучше бы такого случая не представилось…
Из кухни доносился шум. Альварес мысленно представил себе, как женщина отмеряет необходимое количество хлопьев, затем отправляет их в кипящую воду, тщательно перемешивая. Только сейчас он понял, что на конфорку она поставила не холодную воду, а уже горячую, поэтому вода так быстро закипела. Он отошел немного в сторону и затаился, стараясь следить за происходящим на кухне.
Женщина вышла из кухни, покачивая голыми бедрами.
Альварес поставил утюг на место и бросился на кухню, прихватив с собой еще футболку и несколько разных носков. Из ванной до сих пор доносился шум воды — похоже, у хозяйки этого дома утро расписано по минутам.
Он было шагнул к выходу, но резко остановился и решил вернуться в кладовую. Пока есть возможность, нужно раздобыть еды. Времени у него оставалось в обрез, в голове бешено отстукивал секунды невидимый будильник.
— Мама? — раздался сзади чей-то тоненький голосок. Альварес моментально прижался к стене, будто пытаясь с ней слиться.
— Мама? — снова послышался тот же голос.
Альварес осторожно повернулся и вздохнул с облегчением: его прикрывала открытая дверь в кладовую. Сквозь дверную щель он увидел шестилетнего рыжеволосого мальчика с игрушечной собачкой под мышкой. Мальчик открыл холодильник и достал пакет апельсинового сока, затем прошел к кухонному столу, по-хозяйски достал стакан и налил в него сок.