– Ай, – дергаю рукой. – Мне больно, Найда, отпусти.
Но сестра продолжает давить пальцами, а после шипит мне в ухо:
– Тварь, – голос полон яда и ярости. – Только попробуй отбить у меня Самира, сгною!
Говорит тихо и опасно, словно гремучая змея.
– Найда, ты чего? – с недоумением смотрю ей в глаза, совсем не узнаю в ней мою Наю, мою сестричку. – Я ведь тебе не…
Хотела сказать “не соперница”, но она перебивает и произносит то, что причиняет мне сильнейшую боль:
– Думаешь, раз девственница, то вся такая чистенькая и лучше меня? Так вот, не обольщайся, мужчины любят опытных, а ты – мразь, не ожидала, что положишь глаза на моего Самирчика, – ее глаза яростно горят, губы ниточкой, грудь вздымается.
Я же сглатываю, испытывая горечь и боль.
– Но… – пытаюсь сказать, что ей не о чем беспокоиться, однако она снова перебивает:
– И не смей смотреть на меня с таким высокомерием. Посмотрю на тебя, когда и ты по рукам пойдешь. У всех такая участь, так что и тебе недолго осталось.
Дядя с отцом уже просто рычат друг на друга, не обращая на нас внимания, я же прислоняюсь к стенке спиной и прикрываю глаза. Сестра права. Я – всего лишь женщина в нашем мире, тем более, всего лишь полукровка. Отец никогда не продаст меня недостойному, но в последнее время его здоровье ухудшается, а следующим главой семьи станет дядя, который продаст меня первому, кто даст больше всего золота.
Таков порядок, наше мироустройство. Тебя будут перепродавать до тех пор, пока ты не потеряешь лоск и молодость. И лишь одному проценту счастливиц удается обрести постоянную пару. Избраннице, которой повезет стать истинной парой волку и сочетаться высшим браком. Стать неприкасаемой. Любимой. Но женщины нашей семьи никогда не обладали такой удачей. Даже не каждую удостаивали честью стать матерью очередной полукровки, которую ждет та же участь.
Глава 2. Неприветливые домочадцы
С самого утра у меня неприятный дискомфорт внизу живота, как бывает перед месячными. Вот только красные дни у меня закончилось неделю назад, так что списать на ежемесячный цикл боли не удается.
– Что с тобой, Алайна? – спрашивает Найда, сидя напротив меня. – Неужто первая течка, наконец, подошла?
Мы за столом впятером. На этот раз еще присутствует мама сестры – чистокровный человек. Многолетняя любовница дяди, от нее у него пятеро дочерей, младшая из которых сейчас неприятно подтрунивает надо мной. Люди по закону быть женами, даже временными, волкам не могут, так что сам факт того, что дядя Майрен держит ее при себе уже столько лет, странен. Но все к этому привыкли. Он в городе не один такой вер.
– Ты слишком груба, Найда, извинись перед сестрой, – мягкий голос ее матери, Даяны, который бальзамом проходится по моему израненному сердцу. – Мы живем в доме ее отца, твоего дяди Аргуса, будь добра вести себя подобающе.
– Хорошо, мама, – выдавливает из себя улыбку сестра, но она не касается глаз. – Прости, Алайна, мне не следовало говорить это за столом. Всем приятного аппетита!
И после этих слов накалывает на вилку кусочек мяса и забивает им свой рот.
– В самом деле, Айна, у тебя дискомфорт? Может, таблетки принять? – спрашивает доброжелательно тетя, на что я лишь качаю головой.
– Это цикл, никаких признаков теч… – осекаюсь, стыдно произносить это при мужчинах, вот только этому чувству нет места среди наших семей. – Просто обычные недомогания.
– Своди ее к врачу, Даяна, – тут же воодушевляется дядя, даже откладывает приборы в сторону. Затем смотрит на моего нахмурившегося отца: – Ты ведь знаешь закон, Аргус. Если это первая течка, то случка обязательна. Предложение господина Самира весьма щедрое, почему бы нам не обсудить…
Раздается громкий стук кулака об стол. Отец потерял терпение. Даже я вздрагиваю.
– Ты совсем потерял нюх, никакой течки нет! – рычит глава всего нашего маленького семейства.
Опускаю глаза вниз, рука с вилкой дрожит, аппетит и вовсе из-за этой сцены пропал.
– Ей уже двадцать, Аргус, пора бы ее и искусственно вызвать, о тебе уже в городе шепотки пошли, что ты не чтишь наши традиции, – всё никак не унимается Майрен, поджимая губы, выказывая недовольство принципиальностью отца.
– Плевать я хотел на пересуды. Моя дочь – моя ответственность. И если еще раз поднимешь эту тему, можешь собирать вещи и выметаться из моего дома. Я всё сказал! – ставит точку в споре папа и зло встает из-за стола. – Пойдем, Алайна, у меня к тебе просьба.
С облегчением вскакиваю и иду за папой, чувствуя при этом прожигающие мою спину взгляды.