После этого он пропустил еще несколько стаканчиков и пошел на поиски своего босса преподобного Чарльза Уиба. Только пьяным Дики Локхарт мог принять такое решение; обычно никто не лез к преподобному Чарльзу Уибу без приглашения.
Дики, пошатываясь, добрался до номера на верхнем этаже роскошного отеля на улице Шартр и забарабанил в дверь. Была почти полночь.
– Кто там? – отозвался женский голос.
– ДЕА! – воскликнул Дики Локхарт. – Откройте, мать вашу.
Дверь открылась и на пороге появилась красивая длинноволосая женщина. По крайней мере, Дики Локхарту она показаласъ храсивой. Безусловно, привидение. На ней были только парусиновые болотные сапоги до бедер и ничего больше. Ее красивые груди дружелюбно выдавались вперед из-под подтяжек. На минутку Дики чуть не забыл, что он здесь с определенной миссией.
– У меня тут ордер на арест Чарльза Уиба, – проворчал он.
– А как насчет удочки? – спросила нагая рыбачка.
Всю ночь Дики Локхарт носил с собой девятифутовую удочку в чехле. Он не мог вспомнить, почему. Кто-то в баре дал ее ему, вероятно, еще один чертов торговец.
– Это не удочка, так что заткнитесь!
– Нет, это удочка, – сказала женщина.
– Это зонд для поисков героина, – сказал Дики. – А теперь отойдите в сторону.
Он прошествовал мимо нее в гостиную номера, но преподобного там не оказалось. Дики направился в спальню хозяина, а женщина зашлепала следом в своих тяжелых болотных сапогах.
– У вас есть ордер? – спросила она.
Дики Локхарт нашел преподобного Чарльза Уиба лежащим в постели на спине. На нем весело подпрыгивала другая молодая женщина. На ней была фуфайка Сейнтс номер 12.
Позади Дики Локхарта гологрудая рыбачка провозгласила:
– Чарли, этот человек пришел арестовать тебя.
Уиб, раздраженный, поднял глаза (его разгневанный взгляд остановился на Дики Локхарте), и сказал:
– Пошел отсюда, грешник!
Тут Дики пришло в голову, что являться незваным, возможно, не было такой уж отличной мыслью. Он вернулся в гостиную, включил телевизор и плюхнулся на диван. Женщина в сапогах приготовила ему бурбон. Она сказала, что ее зовут Эллен О' Что-то и что недавно она получила повышение и стала исполнительным секретарем Первой Церкви Пятидесятницы Освобождающего Искупления, основателем и духовной опорой которой был преподобный Чарльз Уиб. Она извинилась за то, что отворила дверь, будучи полуголой, сказала, что болотные сапоги – были не ее находкой. Дики Локхарт сказал, что понимает, хотя она выглядела в них чертовски привлекательной. Он посоветовал ей пойти погреться, сказал, что говорит на основании опыта.
– Славная удочка, – заметила она.
– Не для окуня, – ответил Дики Локхарт.
Женщина кивнула.
– Я больше думала о тех, которые водятся в ручьях, – сказала она. – Например, об умбре. Скажем, размер четыре или шесть.
– Конечно, – ответил Дики Локхарт, потрясенный, ошарашенный, безумно влюбленный. – Конечно, с этим сплавом вы могли бы забросить удочку четвертого размера, можно пари держать. Вы рыбачите?
В эту минуту преподобный Чарльз Уиб ввалился в комнату с лиловым полотенцем, обернутым вокруг чресел. Привидение извинилось и зашлепало в спальню. Сердце Дики Локхарта защемило. Он был уверен, что никогда больше ее не увидит, Чарльз Уиб об этом позаботится.
– Сынок, что с тобой, мать твою, случилось? – начал священнослужитель. – Какой бес в тебя вселился, какая ядовитая змея тебя укусила, какой вирус обосновался у тебя в башке и лишил тебя здравого смысла? О чем ты во имя Спасителя нашего Иисуса думал, когда ломился ко мне в дверь?
– Я изрядно нализался, – сказал Дики Локхарт.
– Ну, конечно, нализался. Но, погляди, что ты натворил. Эта молодая леди там...
– Которая верховодила?
– Тише! Этая молодая леди была на пороге глубокого открытия, когда ты ворвался и прервал нашу совместную сосредоточенную деятельность. Я это не одобряю, Дики, и она тоже.
– Ночь еще только началась, – сказал Дики Локхарт. – Вы можете попробовать снова.
Преподобный Чарльз Уиб нахмурился.
– Почему ты сюда явился?
Дики пожал плечами:
– Хотел поговорить.
– О чем? – Уиб подтянул полотенце повыше, чтобы прикрыть бледный жирный валик своего брюха цвета креветки. – Что за пожар? Зачем ты нарушил мое интимное уединение в этот час?
– Мое шоу, – сказал Дики, ободренный бурбоном Эллен. – Мне кажется, что вы не цените мое шоу по достоинству. Я думаю, преподобный Уиб, что вы принимаете меня как должное.
– Это правда!
Дики Локхарт встал. Это было нелегко. Он метил своей девятифутовой удочкой с присадкой из бора прямо в чресла преподобного Уиба, так что ее конец щекотал курчавящиеся седые волосы.
– Ловить окуня нелегко, – сказал Дики Локхарт, разжигая свой собственный гнев мысленной картиной его возлюбленной Эллен О' Что-то, балансирующей на этой рыхлой богатой свинье. – Ловлю окуня нельзя считать верным делом.
Уиб сказал:
– Понимаю, Дики.
Ему и раньше приходилось иметь дело с разъяренными пьяницами, и он знал, что осмотрительность была самой лучшей стратегией. Ему не нравилось, когда ему тыкали удочкой в живот, но он понимал, что это представляет угрозу только для его гордости.
– В целом, я думаю, что ты делаешь чертовски важную работу своей «Рыбной лихорадкой», право же я так думаю.
– Тогда почему ты обращаешься со мной, как с дерьмом?
– Ну, я очень хорошо плачу тебе, – сказал Уиб.
Движением запястья Дики Локхарт начал водить удочкой взад и вперед, наполняя комнату свистом.
Уиб сгорбился: будет чертовски больно, если этот крючок хлестнет его по голому телу, и он отступил на шаг назад.
– Я слышал, – сказал Дики Локхарт, – что ты говорил с Эдом Стерлингом.
– Где ты это слышал? – в глазах священника появилось выражение беспокойства.
– Ребята, которые рыбачат с Эдом. Говорят, Эд сказал им, что Спортивная Христианская Телесеть хотела купить его телешоу.
Уиб сказал:
– Дики, это же смешно. У нас лучшее шоу по ловле окуней в целой Америке. Твое. Нам не нужно другого.
– Это то, что и я сказал, но те ребята, что ловят вместе с Эдом, сказали мне кое-что еще. Они сказали, что Эд похвалялся, будто ты обещал ему, что за два года сделаешь его номером первым. За два года, сказали они, «Рыбная лихорадка» перестанет существовать.
– Эти деревенские тупые задницы, – думал Чарльз Уиб, – ну что у них за рупора. Очень плохо, что Эд Сперлинг не смог удержать свою поганую пасть на запоре.
– Дики, – сказал Уиб, – кто-то тебя дурачит. Я в жизни не встречался со Сперлингом. Не осуждаю тебя за то, что ты расстроился, братец, но, клянусь, тебе не из-за чего расстраиваться. Послушай, кто из всех профессиональных рыболовов в мире может похвастаться, что я попросил его увеличить объем съемок на Озерах Ланкеров? Кто? Ты, Дики, потому что ты лучший. И все мы, в нашей Спортивной Христианской Телесети думаем одинаково. Ты человек номер один.