— Ну, раз наелся — глядя на меня снизу вверх, за всех ответил Коля.
— Да, спасибо. Не лезет больше — поблагодарил я его, персонально.
— Будет надобность, не стесняйся, заходи — предложил мне, всё тот же, очень добрый человек.
— Непременно — вежливо ответил я и скорым шагом направился к воде.
Освежиться мне сейчас не помешает. А ещё, есть у меня большое желание побыть одному и на досуге поразмышлять, раз уж голова заработала в полную силу, над всем непонятным и странным, что приключилось со мной за последние дни.
ГЛАВА 2
Жарко, но не душно. Спасает ветер, гоняющий барашки и приносящий прохладу от неокончательно прогревшейся, солёной воды. Медленно дожевал остатки чёрствого хлеба, якобы случайно прихваченного с чужого стола, помыл руки, сполоснул посвежевшее лицо. Стянув с себя безразмерную майку, соорудил на голове что то вроде чалмы. Закатал короткие брюки, доставшееся мне по случаю и одним махом скинув тряпичную обувь, сделал несколько решительных шагов вперёд. Зашёл в море примерно по колено, отыскал несильно скользкий камень, почти наполовину торчащий из воды, присел на него, огляделся и… И всё. Размышлять и думать о личной жизни моментально перехотелось. Ну, что изменится в моём положении прямо сейчас, если я вдруг сумею до чего то достучаться. Надо быть честным — ничего. Да и до чего можно достучаться, когда из самого сокровенного вспомнил только собственное имя, а те же отчество, фамилию, возраст, родных и прочие мелочи, имеющиеся у каждого нормального человека, смыло из головы словно огромной волной. Знаю, что должны они быть, но какие именно у меня, вспомнить не могу. О чём вообще можно рассуждать, когда я даже не представляю, как выглядет моё, местами поцарапанное, лицо. Догадываюсь, что оно симпатичное, кое кто об этом намекнул, ненавязчиво и еле слышно, но до какой степени, хоть убей не знаю.
— Да, невесело — отозвался я простыми словами, на ноющую, тупую внутреннюю боль.
А если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то не такая она и бесперспективная. Сижу я на море, загараю, сыт, почти здоров, ногами болтаю в прохладной воде. Что может быть лучше? Подумаешь, память забарахлила. Желудок вон тоже, поначалу, как себя вёл. Но потом отпился, избавился от лишних накоплений и ожил. Не сразу и может не до самого конца, но двигается то он в верном направлении. Так и с головой будет. Надо только нагружать её мыслями постепенно, без желания вспомнить всё здесь и сейчас, и всё встанет на место. «Быстро только кошки родятся» — вдруг всплыла в мозгах очередная хрень, позволившая тут же принять правильное решение.
— Да пошло оно всё! — срывая с головы майку, крикнул я в меру штормившему морю и отчаянно бросился, на встречу ему.
Заплыл далеко, сил хватило. Дыхание у меня тяжёлое, но ровное, а это значит, что ещё не всё потеряно. Былую форму легко смогу восстановить. Вспомнить бы только, какая она была раньше и, где меня так быстро плавать научили, тогда бы было проще двигаться вперёд. Лежу на спине, отдыхаю и снова копаюсь в себе. Закрываю глаза и пытаюсь предствить какое у меня лицо. Знаю, что нос не картошкой и губы не ниткой, есть брови, ресницы, глаза и на макушке короткий ёжик густых, но неизвестных по цвету, волос. Частности, как у всех, но общая картина всё равно не складывается. Примерил на себя чужие лица, сегодня виденные мной. Нет, ничего достойного не вижу. Все пресные, в морщинах, у некоторых лысина на голове. Такого мне не надо. Ладно, пускай пока останется прежним — размытым и мутным пятном, с неясными краями. С таким похожу, с меня не убудет. Нырнул. Под водой умело развернулся, снова показался над водой и уверенными движениями погрёб поближе к суше. На первый раз хватит, начинаю уставать.
На камни выполз на подрагивающих ногах, но довольным и счастливым. Подобрал майку, растёрся. Вода действительно неокончательно прогрелась. Глазами отыскал место поровнее, дотопал до него и завалился на отъевшийся живот, с наслаждением впитывая им жар от прогретой на солнце гальки.
Нужные мысли пришли сами собой, а методику оценки своего незавидного положения, придумал на ходу. Для начала сгруппировал все «не», которых, к сожалению, оказалось в избытке. К примеру, я обсолютно не помню, каким образом оказался на берегу, как долго валялся на нём голым. Почти ничего не знаю о себе. Имя у меня красивое и это уже кое что, но его одного очень мало, чтобы вновь зажить старой жизнью. Была же такая у меня. С остальным ещё хуже. Всплывают рваные, кусочные воспоминания, о матери, отце, о каком то городе, высоких зданиях, о детском саде, почему то о синем горшке, об учёбе, причём в двух, разных местах. Помимо букв, прямо сейчас, обнаружил трудности с цифрами. Точно такие же. Знаю о них, помню о возможных действиях с ними, но попытка воспроизвести чего то мысленно или при помощи руки и камня, потерпела кровавое фиаско. Без толка сжимал острый булыжник с такой силой, корябая им по плоскому, что даже не заметил, как он до крови впился в мою ладонь. О чём ещё не помню? Наверное, о многом. Но знания об этом, наверняка, придут чуть позже, примерно так же, как и облегчение с животом. И, что сказать? Хреново, но не на столько критично, чтобы унывать. Не всё же я забыл, кое что знаю. Да, с «килькой» был косяк, но остальное: вода, еда, растительность, предметы быта — подвластны мне. Без букв и цифр, допустим, проживу, а вот забудь я, что такое каша или не дай бог, чем жажду утолить… И сколько бы тогда, здесь протянул? Вот то то и оно. Ещё, что в плюсе? Голоса чужие слышу. Да, есть у меня недостаток такой, который, всё же, больше плюс, чем минус. Не знаю как, но чувствую, что штука эта не совсем плохая и главное, неизвестна она никому. А плаваю, как. Ну, это просто песня. А кроме этого, я ещё могу…