— Здорово — вяло пожимая его крепкую ладонь, нехотя ответил я.
Мне сейчас не до дружеских рукопожатий и тем более не до задушевных бесед. Устал как собака, а завтра снова рано вставать, регистрацию новых фильмов пока никто не отменял.
— Давай. Мойся, брейся и переодевайся. Через час в ресторан идём — игнорируя моё состояние, безапелляционно заявил сияющий хозяин.
— Ага, бегу и спотыкаюсь. Я почти сутками на работе, а ты ресторан. Какой на фиг ресторан. Мне вот только его и не хватало — зло ответил я и в прежнем темпе зашагал к себе.
— У человека может сегодня день рождения, а кроме матери о нём, так никто и не вспомнил — с обидой в голосе, бросил мне в спину торгаш.
— День рождения? У тебя сегодня день рождения? — снова повернувшись к нему лицом, спросил я и на всякий случай уточнил: — Подожди. А число сейчас, у нас какое?
— Двадцать шестое сентября. Мне сегодня, между прочим, уже двадцать один.
Вот это я заработался. Собственный праздник чуть было не пропустил. А главное, вроде бы, совсем недавно в паспорт заглядывал и зарубку делал в голове, и тут на тебе, такой прокол. Прав на этот день у меня, конечно, немного, но про другой я вообще не знаю ничего.
— Двадцать шестое. Уже двадцать шестое — словно мантру, два раза повторил я сегодняшнее число и решил тут же поделился с товарищем, собственной радостью. — Так у меня сегодня тоже день рождения и мне, как и тебе, тоже, ровно двадцать один год.
— Серьёзно? — не поверил сказанному друг.
— Серьёзнее не бывает. И я, между прочим, даже про свой день рождения забыл.
— Да ты гонишь! Таких совпадений не бывает! — резко поменяв настроение, сказал мне Герман.
— Сам ты гонишь. Если не веришь, пошли в дом, паспорт покажу. Там чёрным по белому написано, когда я родился.
— Да почему не верю? Верю. Просто первый раз в жизни встречаю человека, который родился в тот же день, что и я.
Мне эта дата так, как очередное воскресенье, а парню видно за счастье и, как на зло, подарка у меня нет для него. Лихорадочно вспоминаю, чего в моей холобудке может быть такого, что не стыдно было бы подарить. Но ничего достойного из памяти не выковыривается, как я её не тереблю. Чешу репу и расстроенным взглядом натыкаюсь на собственные часы. Они, может быть и не совсем новые, но золотые, и смотреться у Германа будут не хуже, чем у меня. Одним резким движением расстёгиваю ремешок, беру ладонь приятеля свободной рукой и со всего размаха сую в неё свой, золотой подарок.
— Держи. Это тебе от меня, на долгую память. И не обижайся на остальных, что не поздравили. Может ещё вспомнят.
Парень удивлённо смотрит на мой «Полёт», потом бросает беглый взгляд на свою руку, где у него болтаются почти такие же часы.
— Так у меня, вроде, уже есть одни — разочарованно поглядывая то на меня, то на подарок, словно обиженный ребёнок, говорит повзрослевший на целый год, великовозрастный гражданин страны Советов.
Ну, что за человек. Не мог просто, положить часы в карман и сказать спасибо? Обязательно надо было высказаться? Мне и так не по себе от того, что забыл про дату друга. А тут ещё он ведёт себя так, как будто я ему не часы золотые отдал, а мишку плюшевого, из детского мира, в руки сунул.
— Знаешь что, Герман — решил и я показать характер. — Я тут недавно, на досуге, книжку одну умную читал. Так вот, в ней прямо, открытым текстом говорится, что дарёному коню в зубы лучше не заглядывать. Не красиво это. Так что получил подарок, сказал спасибо, положил его в карман, а там можешь делать с ним всё, что тебе захочется. Вон хоть выкинуть его в мусорное ведро, если не понравился.
— Да я чё? Я ни чё. Чего ты сразу обижаться? Спасибо — жалобно залепетал смущённый именинник. — Свои дома оставлю, а твои носить буду. Они тоже красивые.
— Красивые? — продолжил я разговаривать, в том же самом ключе. — Ты повнимательнее к ним присмотрись. Красивые. Они не только красивые, но ещё и очень дорогие. Посмотри, чего у них с обратной стороны нарисовано.
Герман повернул часы циферблатом вниз. Поднёс их к глазам, присмотрелся и замер, словно мной же и заворожённый.
— Чего? Точно — зо-ло-тые? — спросил он меня, рассмотрев наконец то надпись на корпусе моего, не очень оригинального подарка.
— Нет, каменные — широко улыбаясь, сострил я. — Ты что ж думал? Что я своему лучшему другу, кусок обычного железа подарю?
— Ну ты даёшь — почти простонал от удовольствия виновник намечающегося торжества и ткнув в меня пальцем, жёстко приказал: — Стой здесь. Я сейчас.
Он пулей заскочил в дом и уже минуты через две вернулся обратно, с изящной вещью в руках, так и сверкающей тёмным серебром, под тусклым светом обычной, вольфрамовой лампы.