— Занесло немного — попытался оправдаться таксист. — Дороги не чищены, вот и мотает.
— Так ехать надо медленнее, не хрен было жать на газ — не согласился с ним приятель.
Хотел поддержать его, но в этот самый момент меня сильно тряхнуло и я всем телом завалился на правый бок, пытаясь выдавить собой плотно закрытую дверь. Сразу стало не до разговоров. Все в машине, как по команде, замолчали и сидели так до тех пор, пока мы окончательно не остановились.
— Совсем охренел, что ли? — зло выругался я, первым нарушив суровое, мужское молчание.
— В боковую колею похоже сели — не обращая внимания на мою ругань, спокойно отреогировал, сверх меры хладнокровный шофёр. — Придётся вылазить и толкать.
— Тебе надо, ты и вылазь — отозвался на его предложение Герман.
— Ну, вылазить, так вылазить — в противовес ему, проговорил москвич и попробовал выбраться наружу.
Попытка его успехом не увенчалась, чего собственно и следовало ожидать. Машина имела хорошо выраженный правый крен и плотно обнималась с сугробом, примерно в полметра высотой, что не оставляло нам никакой надежды, покинуть транспорт с этого направления.
— Ладно, вылазь — попросил я, так и продолжавшего сидеть на месте, Германа. — Не век же тут куковать.
— А может попробовать в раскачку — предложил он водиле прежде, чем решиться на то, чтобы покинуть прогретый салон.
— Бесполезно — ответил тот и посмотрев в зеркало заднего вида, добавил: — Груз с той стороны тяжёлый, сидит.
Первым выбрался на улицу водитель, за ним вышел Герман и я, и только после этого рядом с нами появился человек с больным зубом, прикрывая его от холода рукой.
— Чего делать? — спросил он шофёра, чуть ли не со скрежетом на зубах.
— Сзади становитесь и толкайте, а я попробую потихоньку газовать — ответил таксист, снова забираясь внутрь.
Мы с Германом, словно бараны, послушно потопали за маленьким, сутулым человечком, выполнять команду криворукого москвича. Но не успела наша троица прибыть в указанное им место и выстроиться возле багажника в ряд, уперевшись в него руками, как отдавший указания водитель, вдруг резко поменял своё первоначальное решение.
— Так! — громко выкрикнул он, неожиданно быстро вновь оказавшись на улице. — Все дружно разогнулись и посмотрели на меня!
Не отрывая ладоней от автомобиля я приподнял голову и посмотрел на говорившего. Мужчина стоял почти на середине дороги, расположившись от транспорта метрах в трёх и широко расставив ноги тыкал, почему то именно в меня, какой то чёрной штуковиной, крепко зажатой в его вытянутой, правой руке.
— Ну, чего ещё? — спросил его я. — Холодина на улице. Давай садись за руль и…
— Заткнулся! — громко оборвал он меня на полуслове, заставив своим окриком полностью распрямиться и только после этого обратился к остальным: — Сделали быстро, назад три шага и руки вытянули вверх.
Герман и его знакомый, тут же приступили к выполнению очередной команды, а я так и продолжал стоять, пытаясь разобраться, что это за цирк нам тут устроил, явно на голову больной шофёр.
— А тебе дылда что, особое приглашение нужно?! — поинтересовался безбашенный владелец государственной машины, опять ткнув в меня зажатой в руке металлической хреновиной, очень похожей на настоящий пистолет.
— Нет, не нужно — ответил я и не меняя позы, спиной потопал к остальным.
— Антоха, не зли его — тихо сказал Герман, мне в ухо, когда я встал рядом с ним. — Не видишь, у него в руке пистолет.
— Так, рты закрыли! — снова попытался запугать нас голосом, водила. — Медленно опустили руки и вывернули все карманы, да так, чтоб я потом увидел, что они у вас пусты. И без резких движений. Кто дёрнется прострелю для начала ногу, а не поможет, так сразу выстрелю в башку.
Стоящий рядом москвич отреагировал на предложение первым и пока он судорожно ковырялся в одном из карманов своего дешёвого пальто, я аккуратно залез в его, надрывающиеся от боли, куриные мозги и выведал всё, что в них творилось. Нецензурная брань там, так и продолжала иметь место, но теперь она была напрвлена не только на болевший зуб, но и на человека, с чёрным пистолетом в правой руке, что выглядело бы естественным и не безосновательным, если бы не одно «но». Мысленно он называл целящегося в меня гражданина по имени, причём имевшего все признаки блатной клички — «Шайтан». А кроме этого, барыга сильно возмущался по поводу того, что новоявленный бандит делает дела, как то уж очень медленно и страшно фальшиво. Усмехнувшись такому поведению «зубастика», я повернулся к Герману и спросил его: